Викинг. Страсти по Владимиру Святому - стр. 19
Владимир вдруг решил не сразу отдать Рогнеду дружинникам, а самому сначала взять ее. Так поступали варяги – первым брал самую красивую женщину тот, кто возглавлял набег, если женщина нравилась и было желание.
Рогнеда нравилась, и желание появилось. На мгновение Владимир даже пожалел, что так все сложилось, согласись она выйти за него замуж, красивая жена была бы и дети красивые.
Даже будь у Рогнеды ее кинжал, с пятью сильными мужчинами все равно не справилась, но хотя бы вонзила его себе в сердце. Но она была безоружна – только ногти и зубы. Поняв, что сейчас произойдет, девушка в ужасе закричала и стала отбиваться, как разъяренная кошка. Рогнеда рычала, кусалась, царапалась… Ее крик привел в чувство и отца, и мать, но помочь дочери Рогволод с женой не могли. Князь лишь в бессильной ярости катался связанным по полу, а княгиня била ближайшего дружинника по ногам, пока тот не ударил ее саму по голове, чтобы затихла.
Ударить пришлось и Рогнеду. Потеряв сознание, она не перестала биться под Владимиром, видно, слишком страшно терять честь. Но вскоре и Рогнеда обмякла. Сопротивление поваленной на пол княжны только распалило князя, он наскочил так, как не наскакивал на девок даже во время набегов на соседские заимки, когда нужно было очень спешить. Рядом стоял в ожидании своей очереди Словиша.
Но очередь не дошла.
В дверь ворвался встревоженный Добрыня, окинул взглядом неприглядную картину, понял, что племянник принял совет взять девушку буквально и последовал ему, но ругать было некогда.
– Князь, уходим! Да брось ты эту девку, слышишь? Пошли скорей!
В голосе Добрыни звучала тревога. Это плохой признак.
Владимир вскочил, не глядя на распростертую на полу Рогнеду, на вопрос Словиши «А с этими что делать?», заданный о родителях девушки, не задумываясь, сделал жест поперек горла.
О Рогнеде и желании ею обладать Словиша забыл уже через несколько мгновений за дверью покоев, когда на его голову опустилось что-то тяжелое. Правда, слуга, обрушивший на новгородца первое, что подвернулось под руку, – бадью, тут же был убит дружинником, но раскроить череп бывшему свату и убийце князей успел.
Из княжьего терема Владимир и Добрыня со своими людьми выбирались, разя слуг налево и направо, к воротам пробивались сквозь толпу возмущенных горожан, а выходили и вовсе под защитой тучи выпущенных стрел и прикрывшись щитами.
В Полоцке уже поняли, что у князей не все в порядке, поспешили на двор, а там незваные гости навстречу… Против стрел и мечей безоружные полочане поделать ничего могли. От неожиданности горожане промедлили и позволили князю с его дружиной выйти и даже удрать.
Рогнеда пришла в себя не сразу, а когда открыла глаза, пожалела, что открыла.
Она с трудом поднялась на корточки, подползла к отцу и матери, с ужасом вглядываясь и не веря, что самое страшное произошло, прошептала:
– Родные, простите, что не умерла, прежде чем он обесчестил меня… Я отомщу…
И без сил упала поперек родительских тел без чувств.
Так ее и нашли слуги.
Через день в Полоцк вернулись братья Рогволодовичи.
Они почернели от страшных новостей.
Рогволодовичи решили, что жизнь положат, чтобы отомстить новгородскому убийце.
– Удрал тать в Новгород, не догонишь. А если и догнать, то с новгородцами воевать придется.