Викинг. Книга 7. От Дуная до Рейна - стр. 15
***
Мое заявление вполне тянуло на сакраментальную фразу – «шах и мат», но это был только шах, потому, как за ним последовала раздача земель, окончательно сделавшая сегодняшний день. Титулы – это, конечно, хорошо, однако, когда к ним ещё и прилагаются достаточно обширные и сверхдефицитные в Европе земли – это просто бомба, а я сегодня не скупился.
Саксония приросла имперским яблоком раздора – Силезией, увеличившей её территорию почти вдвое. Бавария, в свою очередь, получила почти с десяток секуляризованных епископств, фактически находившихся внутри её территории, парочку моих (как курфюрста Бранденбурга) маркграфств, вплотную примыкавших к её границам с севера, и два имперских города – Нюрнберг и Регенсбург. Ну, а Карл Филипп Теодор отхватил земли своего наследника из Пфальц-Цвейбрюкена (всё равно ему потом владеть, наверное) и секуляризованное архиепископство Трир, бывший хозяин которого отправится в Ганновер.
Примерную карту империи, с учётом территориального передела, я накидал за пару минут по памяти на чистом листе бумаги под охреневающими взглядами членов Совета (нанесение тактической обстановки на карту ещё с училищных времен было одним из моих любимых занятий, вместо медитации). В итоге, в промежутках между новообразованными королевствами появились три обособленные области, которые я сразу отметил, как «Гессен», «Баден-Вюртемберг» и «Вестфалия». В данный момент именно эти территории оставались очагами раздробленности на теле империи, а мои наброски являлись намёком для присутствующих о наших дальнейших шагах в указанном направлении.
На этом нововведения не закончились, и я перешел к органам управления империей, одарив подарками, пусть и несколько другого рода, и фон Эрталя, и архиепископа Кельна. Парламентская столица империи покинет захолустный Регенсбург и вновь вернется в процветающий Франкфурт, а все псевдоимперские структуры, функционировавшие в эпоху Габсбургов в Вене для реализации их хотелок, были мной упразднены, вернув ранее утраченные полномочия в руки имперского канцлера.
Что же касается архиепископа Кёльна, то он, можно сказать, впервые оказался по-настоящему вовлечен в имперскую политику. Ведь до настоящего времени он присутствовал в имперской иерархии (не считая Совета курфюрстов) только в качестве «зиц-председателя Фунта из Золотого телёнка», то есть эрцканцлера Италии, к которой империя уже давно не имела никакого отношения. Поэтому, несмотря на свои недавние заявления о неготовности к переменам, архиепископ сразу же откликнулся на предложение возглавить мою канцелярию, на которую я возложил функции имперского министерства иностранных дел и взаимодействия с Рейхстагом.
На фоне этих тектонических сдвигов, предложение об упразднении Совета имперских городов (мнение которого и без меня фактически игнорировалось при принятии решений в Рейхстаге), с переводом свободных городов Франкфурт, Бремен и Гамбург (превосходивших по богатству и влиянию большинство княжеств) в Совет имперских князей, прошло просто на «ура».
Фон Эрталь гарантировал положительное решение по этому вопросу Совета имперских князей, поскольку вольные города становились, так сказать, законной добычей владетелей имперских ленов, на территории которых находились. Ведь мало кому из этих охреневших от собственной значимости, напыщенных «Нассау-Дилленбургов» и «Гольштейн-Глюкштадтов» придёт в голову мысль о том, что на следующем этапе реформирования они сами станут добычей для более «крупной рыбы».