Вихрь переправ - стр. 62

– Но как кошка может образовать оболочку?– изумился такому объяснению Матфей. – Это же колдовство!

– Конечно, колдовство, – вздохнул Гамаюн. – Кошки же – демонические сущности. А раз им присуща тёмная природа, то и способностями демонов они не обделены. Это же так очевидно!

– Но как они себя воспроизводят в пространстве?! – воскликнул взволнованный невероятной мыслью Матфей.

– Они – искусные актёры и иллюзионисты, эти твари когтистые, – прислужник издал противный смешок. – Когда им нужно пустить пыль в глаза, они это делают по первому классу. Но заметь, если кот задумал красочно «покинуть» этот мир, он старательно пытается смыться из дому или с глаз долой. А затем где-то появляется поблизости бродячий кот или кошечка. Все беспризорные якобы коты и кошки – это обновлённый вариант переродившихся мертвецов.

– Ерунда какая-то, – пробубнил человек-союзник. – Бродячие коты – воскресшие домашние кошки? Быть такого не может.

– Если бы это было ерундой, то за мной триста лет не гонялся бы один наглый тип, аккурат каждые пятнадцать лет меняющий шкурки, будто модница шубы, – с шипением пробурчал ворон. – Вот полюбуйся, каким шрамом он одарил меня двести семьдесят три года назад, когда я имел неосторожность уснуть на ветке старого дуба!

Ворон демонстративно приподнял чёрный веер левого крыла, в доказательство полученной старым обидчиком раны.

– Ого! Отменная царапина, – согласился Матфей, разглядывая глубокий бурый росчерк – затянувшийся от времени рубец под крылом птицы.

– Его зовут Лиандр, – произнёс ворон имя врага с особой неприязнью и в тоже время с некой долей уважения. – Это могущественный демон кошачьего рода. И он не угомонится, пока не перегрызёт мне горло.

– Но как тебя угораздило нажить себе в недруги этого демона-кота? – полюбопытствовал Матфей. Имя недруга прислужника ему отчего-то показалось знакомым.

– Я съел нескольких котят, по незнанию. Позже выяснилось: они были отпрысками Лиандра, – просто ответил Гамаюн. – Где ж мне было знать, что он так привязан к ним. Ведь кошкам из-за их бессмертной сущности редко присуща преданность. Они сами по себе. Точно проклятие какое-то.

– Тогда понятно, почему этот хвостатый чёрт за тобой гоняется. За такое и я бы тебя желал растерзать, – признался Матфей.

– Благодарю за милость, – холодно ответил ворон.

– Ты только об этом хотел со мной поговорить в эту рань? – спросил Матфей и снова зевнул от души.

Сон не оставлял его даже на морозной свежести улицы, затаившись, словно воришка за спиной и выжидая удобного момента, дабы накинуть на голову мешок дремоты.

– Не только, Матфей, – задумчиво сказал Гамаюн, он будто всё решался поведать о чём-то важном, но не осмеливался одолеть перепутье сомнений. – Эти твои новые друзья. Как бы нам всем плохо не было от этих нелепых союзов.

– Расскажи мне о бывшем союзнике, – попросил Матфей.

– Это не праздная история, молодой человек, это тёмное пятно моей памяти и скорбное бремя, – холодно буркнул ворон.

Прислужник вдруг отвернулся от собеседника, и Матфею показалось, что Гамаюн его элементарно бросит, взлетит и скроется в листве стремительно лысеющих ясеней, оставит союзника-человека одного.

– Мне важно это знать, Гамаюн. Важно знать всё о тебе, – поспешно прибавил к просьбе юноша.

– Зачем это? – Ворон обернулся, его глаза казались прозрачными в свете утра.