Вихрь переправ: 3. С собой проститься придётся - стр. 46
– Да нет, как раз одну точно встречал, – взволнованно пищал ящер, боязливо отступая за Матфея. – Одного злобного ужа.
– Ты о Ксафане? – переспросил Матфей. – Он и со мной особо не любезничал.
– Не вс-с-се з-с-смеи одинаковы, – выговорила змея. – Хотя уж мне и родственник.
Гладкая блестящая чешуя её длинного коренастого тела в свете пламени отливала оливково-зелёным окрасом, по спине шла тонкая оранжевая полоска.
– А как вас зовут? – поинтересовался юноша. По тону общения он не заметил снобизма или сварливости, присущие отцовскому ужу.
– Её зовут Мокеле́. Она не ядовита. Это домовая змея-аврора, – дал ответ старик и направил взор заволоченных бельмами глаз прямо на Матфея. Союзник змеи был слеп.
– Я и с-с-сама могла с-с-себя предс-с-ставить, – всё тем же бесстрастным голосом высказалась змея.
– Значит, ты, действительно, кибвэмека, – голос его шелестел, как сухие травы в жаркую пору. Замечание прислужника он пропустил мимо. – Не думал, что доживу до встречи с тобой и услышу твой голос. Как видишь, воочию узреть тебя, мне уже не дано – зрение растратили годы. Так что же ты хочешь узнать у старого слепца Дабуламанзи?
Вокруг установилась кромешная тишина, по всей видимости, колдуна или кем он приходился, в деревне почитали не меньше старейшины и, скорее всего, побаивались, как все суеверные люди.
– В Агнишандире один старый саламандр посоветовал мне направиться к вам, к вашему народу, по его уразумению вам что-то известно о таких как я больше остальных, – начал издалека Матфей.
– Та саламандра мудра. Мне кое-что известно, но не так много, – произнёс Дабуламанзи. – Что же именно ты хочешь спросить?
– Мой дар или наказание – я ещё не понял, как это назвать, но проблем из-за него так много, что пострадали мои друзья, и возможно, мои родители. Как от него избавиться и возможно ли такое?
При упоминании родителей юноша сник, не заметив, как печаль и тревога тут же отразилась в глазах Юны и Эрика.
Старик обернулся в сторону старейшины и обратился уже к нему:
– Адиса, на правах твоего советника и старого друга, прошу тебя об услуге: принеси в своих руках миску с родниковой водой, а затем передай этому юноше.
Ни слова возражения не донеслось со стороны главы деревни, безропотно поднялся Адиса и ушёл куда-то, ступая за пределы огненного света.
Пока дожидались, колдун заговорил снова голосом, стремящимся убедить:
– В твоём роду когда-то был «говорящий с тварями» и его особенность передалась тебе. Дар ли то или наказание, как ты говоришь, – не нам решать. То знает лишь Творец, то ведает Солнце. Как лишить тебя силы – о том мне, увы, не известно. Да и надо ли отрекаться от того, что дано свыше?
– Вы не понимаете, на меня объявили охоту и не оставят в покое, пока не изловят или не убьют, причём, второе более вероятно, – с пылом возразил Матфей.
– Я знаю эту историю: псы и совы и меж ними та, что равняет смертью, – загадочно проговорил старик, его слепые глаза, казалось, смотрели сквозь все отжитые эпохи мира. – И на острие – тот, что говорит с тварями. Если можно уйти от волчьих клыков и ускользнуть от совиных глаз, то смерть обхитрить не удастся. Из всех троих она неумолима больше. И пути всех троих выстланы кровью, ибо та – суть их, что движет ими от начала до конца. Больше сказать мне нечего, это всё, что известно.