Видок. Неживая легенда - стр. 28
«Кобальт» – это, конечно, не «крашер», но и Колкий далеко не медведь. Его не отбросило на стену, но сильно качнуло, и от болевого шока шатун выронил свое оружие.
Просчитав обстановку, Евсей поднялся из-за стола. Остатки трансформации постепенно сходили с него, а левая рука, в плечо которой угодила пуля, уже давно была полностью человеческой.
– Вот злыдень, попал все-таки.
– Помочь? – спросил я, по-прежнему контролируя окружающее пространство и не опуская оружия.
Сейчас казаку важно быстро убрать пулю из раны, иначе ионы серебра разойдутся по телу и о трансформации можно будет забыть на долгое время.
– Сам, – прорычал казак, вытаскивая из кармашка на поясе специальные щипцы.
Оборотни уже давно имеют дело с любителями пулять в них серебром и успели изобрести особый набор инструментов.
Ну, сам так сам, а я проверю противника.
Колкий признаков жизни не подавал, но я все же проверил его пульс.
Готов, как и тот, что со свернутой шеей.
Истекающего кровью у окна я проверить не успел, потому что богато одетый господин прекратил возню на полу и даже сел. Встать на ноги он не пытался, а просто уставился в дуло моего револьвера.
И тут я его узнал.
Ну прямо шекспировские страсти какие-то. Это же купец первой гильдии Машков. В недавнем прошлом один из богатейших людей Топинска.
Как часто это бывает, горе в купеческий род принесло именно богатство, которое развратило его единственного сына до скотского состояния. Однажды, загуляв в кабаке, мажорчик в пьяном угаре проломил бутылкой голову половому, да так, что даже лекарь-ведун не помог. Вот тут в дело и вступил судья Бабич, который славился фанатичной принципиальностью. На уговоры несчастного отца он не поддался, а законопатил парнишку на каторгу.
И все бы ничего – помахал бы парнишка с годик кайлом и, может, даже поумнел. Но вот беда: приглянулся смазливый вьюнош матерому сидельцу, любителю мальчиков. В итоге психически неуравновешенный парень повесился.
– Поздно, ведун, – зашелся каркающим смехом Машков. – Теперь твой хозяин вовек не отмоется и не отмоет свою потаскушку.
Вот зря он смеялся и разглагольствовал столь торжественно. Где-то на краю сознания у меня еще теплилось сочувствие к несчастному отцу, но после его слов тут же рассосалось.
– Не понадобится отмываться, потому что никто ничего не узнает.
Для разговора я подошел к купцу слишком близко, так что теперь пришлось сделать два шага назад.
– Эй, ты что творишь? По зако…
Вопль не вовремя вспомнившего о законе купца оборвал выстрел. Удар в грудь припечатал его к печке. Второй выстрел был контрольным, в голову. Для принятия окончательного решения мне хватило воображения и предчувствия того, что увижу в отдельной комнатенке пятистенка. Может, в родном двадцать первом веке я и не счел бы равноценным размен загубленной репутации девушки на чужую жизнь, но в этом мире другие правила игры.
Хриплое бульканье за спиной заставило меня вздрогнуть и резко развернуться. Тревога оказалась ложной – это Евсей дорезал лежавшего у окна бандита. Судя по относительно бодрому виду казака, пулю он успел достать, но рану зарастил не до конца и сейчас прижимал левую руку к туловищу, стараясь ею не особо шевелить.
– Тот, что в кустах, еще живой, – с полувопросительной интонацией сказал казак и, увидев мой легкий кивок, направился к выходу.