Везучая невеста - стр. 6
Мои щеки зарумянились даже сквозь слой румян, наложенных послушницами. Воротник-стойка под горло, узкий лиф, единственным украшением которого был ряд пуговиц, с длинной и широкой баской, под которую отдельно надели пышную блестящую юбку с серебряными узором, прозрачные широкие рукава, в которых мои руки казались еще более тонкими и белыми. Поверх лифа прозрачная пелеринка до пояса, обшитая по краю мелким жемчугом. Туфельки тоже были красными, атласными, на тонкой подошве. Холодно стоять будет на полу в часовне. Все равно под юбкой не видно, а я предпочла бы овчинные домашние полусапожки.
– А покров невесты? – робко спросила я, указывая на тяжелый узел волос на голове. Послушницы просто закрутили мои волосы и закололи десятком шпилек с такими же мелкими жемчужинками.
– Потом, в часовне, вуаль накинет муж, – отрывисто бросила сестра Оливия.
– Но так не принято!
Сестра Оливия устало вздохнула.
– Деточка, сегодня мы отпускаем тебя из монастыря, отдавая твою руку мужу. Основной праздник будет позже.
Действительно, какие свадьбы в нашей часовне? Да еще в красном? Я рассердилась на поставщика ткани, так подведшего матушку Каролину. Им пришлось шить наряд из того, что завалялось на складе. Часовня просто не вместит много народу, и платье увидят только сестры и одноклассницы. Значит, ритуал будет повторен в главном соборе, когда мы доберемся до столицы. «Наверняка и платье там приготовят традиционное», – подумала я и улыбнулась. С чего бы королеве меня позорить неподобающим цветом?
Сестра Оливия накинула мне на голову широкий и глубокий капюшон черного плаща, усадила на табурет и попросила быть паинькой.
Сестры вышли, а в мою келью вошел отец. Выглядел он слегка сконфуженным. Но в кельи нельзя входить мужчинам! Я думала, увижу отца в часовне, когда он будет передавать мою руку жениху.
– Батюшка! – ахнула я, подскочила и мы обнялись.
– Как ты выросла, дочка!
Мы виделись год назад, прошлым летом, на каникулах. Тогда отцу хватило денег, чтоб оплатить дорогу – прислать за мной карету, двух охранников, оплачивать фураж и постой на гостиных дворах. Целых два месяца я была свободна, как птичка. Батюшка почти не изменился, разве что морщинки стали чуть глубже.
– Батюшка, а как…
– Детка, я не тот тесть, которым можно гордиться, – сказал без обиняков отец после торопливых вопросов про здоровье и поместье. – В столице мне нечего делать.
Моя радость померкла, я огорченно вздохнула. Конечно, барон маркизу не ровня, но он же очень хороший и он мой отец! Неужели нельзя было… нет, наверное, нельзя. Слишком высока семья, куда я вхожу. Королевская. Они смеяться будут над моим отцом, поняла отчетливо. А меня всю жизнь попрекать недостаточно высоким происхождением. Лучше бы ко мне посватался сосед Слайдлу, такой же барон, или баронет Манвуль. Тогда я была бы равной. Пусть барон немолод и лыс, но зато он друг моего отца, и не стал бы меня обижать.
– Ну-ну, детка, не расстраивайся! – отец пальцем стер слезинку с моей щеки. – Судьба к тебе благосклонна, такой почетный брак я бы не смог тебе устроить. Тебе повезло!
Мы поговорили минут десять, когда вошла сама матушка Каролина и две послушницы.
– Я отведу нашу невесту в часовню, – сладко пропела она.
Мы расцеловались, и отец вышел, украдкой сморкаясь. Сердце заныло. Когда же я его снова увижу и увижу ли?