Ветви Ихуа - стр. 6

Свон застыл на месте в трех шагах от Сигурда, перевел дух, несколькими движениями стряхнул цепняк и начал растирать ладони: куда теперь?

– Задождит, – заметил шепотом. – Айда в Тисово.

Таки он идиот, этот Свон. В Тисовом ущелье килунов не бывает. Килуны все на севере.

– Шуруй, куда хош, – отозвался Сигурд.

Бежать!

На ум пришли слова одного из «жертвенных»: «Ветер – дыханье, камни – глаза, воздух – душа, земля – мое тело…»

А куда бежать? Ясное дело, не в Тисово. На север надо, к Черте. Чтобы туда пройти, необходимо крюк сделать. Сначала – вперед, на юг. Затем – на Вертукаль: то бишь, сперва вправо, к расщелине, а по ней – вниз, на нижнее плато.

– Слышь, Обезьяна? Ты это… шуруй, куда надумал, в Тисово. – Сигурд умерил суровость, задумчиво посмотрел на застывшую улыбку Свона. – А я – тудой…

Не говоря больше ни слова, он слетел с места, помчался по вздымающемуся на юго-запад плато, едва касаясь ногами твердой почвы. Главное, чтобы Свон следом не увязался.

Ветер ударил в лобовую пластину крышки. На бегу Сигурд перепрыгивал через мелкие воронки – ими все плато усеяно.

Бежал как обычно – кривокосом. Бигемы намеренно кривокосом бегали, чтобы тропы не оставались.

Через несколько минут Сигурд был на краю обрыва. Внизу отвесная стена в полторы тысячи футов. Отсюда открывался вид на долину реки Антары. За ней уже начинались отроги западных гор – там жили белобрысые. Раньше там жил Сигурд с матерью, сестрой и дядей Огином.

Сигурд свернул, перебрался через три больших валуна и спрыгнул на широкую ровную площадку – она заканчивалась расщелиной. Отсюда шел вниз крутой каменистый склон, по нему змеились, обрываясь то там, то здесь, гладкие русла дождевых ручьев.

Вот она – Вертукаль. Ежели пойдет ливень, склон превратится в водопад, – потому Свон и предложил идти на восток, в Тисовое ущелье.

Нет, о дожде Сигурд не беспокоится. Он входит в скачок и с разбегу бросается вниз.

Тысячи раз он слетал по Вертукали. Каждая ложбинка и всякий выступ ему знакомы, нет надобности думать о них: ноги сами находят ступени, руки знают, когда и за что ухватиться, чтобы не проскочить поворот и в пропасть не ухнуть.

Не проходит и трех минут, как он оказывается на широком лежневом выступе, простирающемся вдоль стены. Не давая себе времени на отдых, Сигурд мчится на север.

Отсюда выступ расширяется, превращаясь в нижнее плато. Слева гребнем отрога, поросшим деревьями, он спускается к реке.

Сворачивать рано. Эта часть леса бедна живностью. Здесь водятся только мелкие грызуны да ящерицы.

Стена уходит вправо, впереди открывается равнина – просторная, местами всхолмленная, поросшая можжевельником и небольшими группами сосен. Поодаль заросли густеют. Там плато идет под уклон, постепенно обрастая густым сосновым лесом.

Добежав до леса, Сигурд останавливается в зарослях: нужна передышка. Он прислушивается, принюхивается…

На ветру постанывают верхушки деревьев. Вдалеке вскрикивает птица. Какая-то мелкая тварь копошится под мягким хвойным ковром.

«Ветер – дыханье… земля – мое тело…» – звучит в голове…

Сигурд постоял несколько минут и снова отправился в путь. Крался тихо, не спеша, огибая стволы сосен, мало-помалу сворачивая к западу. Слева, за зарослями, в сотне футов отсюда, равнина уходила вниз – сперва полого, затем круто, местами едва ли не отвесно. Впереди – годящееся место для спуска. Там, внизу, – долина и два ущелья, все Антарским лесом покрыто, семь миль до Северной Черты.