Ветви Ихуа - стр. 34
Территория снова опустела. Сигурд поднялся, неторопливо сходил за деревья отлить. Когда он вернулся, Руна металлической перегородкой, вынутой из рамы крышки, разгребала землю вокруг пожелтевших побегов травянистого растения, которые, собрав в пучок, удерживала в руке.
– Козелец, – сказала она. – Съедобный. Его тут полным-полно.
Сигурд поморщился, выглянул из-за кустов. Все там, у терракотеров, было без изменения.
– В корнях влага, только ее немного, – сказала Руна. – Надо поискать воду…
– Слушай, ты, – перебил ее Сигурд. – Еда-вода – потом. Много болтаешь. Хватит! Мне это не нравится.
Она опустила голову, усердно продолжила рытье. Он присел, отодвинул в сторону ненужную крышку, осторожно пробрался сквозь мохнатую скумпию к месту наблюдения.
Небо было ясным, день обещал быть теплым. Приятным открытием оказалось то, что глазам стало легче переносить дневной свет.
Сигурд лежал, упершись локтями в землю, почесывая шею. Долгие годы он не мог делать это из-за ошейника.
Пахло сыростью, утренней прохладой, прелой травой, насекомыми и гниющими грибами-поганками.
– Как в болоте, – процедил Сигурд.
Вдруг с новой силой его кольнула боль потери. «Все ушло, чхарь бы его…», – подумал он, и почему-то в памяти всплыло лицо Мерло Джикера. Думай о страхе!
Сигурд оценил дальность от этого места до того, где на дне шахты лежал убитый терракотерами дядя Огин. Как далеко они забрели, безрассудно ступив на чужие земли?
Нет жизни: ни у мертвых, ни у живых, ни у бигемов, ни у албов. Железяки тоже – мертвечина. Кому это нужно – убивать людей, вышвыривать их из убежищ? Кому нужно было травить дядю Огина тухлым газом? Долбаные спиногрызы. Разве старик причинял железякам зло? Думай о страхе! Хватит прикидываться! Разве это не страшно, когда все уходит, когда нет жизни, нет родных, нет дома, нет воды, нет места, где можно все это найти, – где-то тут должен быть страх!
Сигурд сообразил, что упирается лицом в землю, с силой давя в нее подбородком. Он вскинул голову; отплевываясь, вытер губы и бороду. «Думай же, тупая ты башка!» – приказал он себе. Мысли давались с трудом, но надо было принять решение. Назад, в горы, на запад, к албам, в их пещеры, либо, ежели повезет, к бигемам, снова в ошейник? Дерьмо! Нет! Он не поведется на уговоры албианки. Все, что она хочет, это вернуться к своим. Может, и есть еще много такого, чего он не знает, но помогать албам – не его путь. Он должен мстить, действовать, рисковать – уже сейчас, немедленно. Он подкрадется к железякам – близко, впритык. Ему поможет чутье. Он оставит албианку здесь – пускай выживает, как может. А сам проберется в то круглое здание, прикинется одним из разноцветных: неужто железяки смогут отличить его от других людей? Только там, в круглом здании и в домах терракотеров – отгадки. Глазки и камеры албов бестолковы. Не помогут отомстить.
Одна из дверей прямоугольного здания была чуть приоткрыта. Сигурд напряг зрение, силясь разглядеть, что происходит в темноте находящегося за ней помещения, но ничего не увидел. Он всматривался до тех пор, пока из глаз не начали сочиться слезы. Пролежав еще несколько минут, он выбрался из зарослей.
Руна сидела под стволом дерева. Съежившись от холода, чистила выкопанные коренья. Мельком глянув на Сигурда, она опустила голову и продолжила дело с удвоенным рвением. Вдруг, словно что-то почуяв, она остановилась.