Вето на девочку - стр. 7

И это обычная гостевая спальня, а не покои принцессы? Точно?

- Лучше, чем в общаге? – подначивает Катерина. И подмигивает заговорщицки. – Пойдем, мою хатку покажу.

Деловито бежит вперед и толкает следующую дверь в конце коридора.

- Папочка расстарался, - шепчет довольно Катя.

А я смотрю на розовое чудо. Инкрустированная мебель, цветы в вазах. Кровать, ковер. Все розовое! Даже люстры!

- Балдею от этой комнаты, - признается Катерина. – Чувствую себя настоящей принцессой. Хорошо, что мы с тобой вырвались, Макарова-а! – упав на кровать, тянет блаженно.

Раскинувшись звездой, Катя хлопает по стеганному покрывалу.

- Иди сюда…

Но стоит мне только сделать шаг к кровати, как в комнату вбегает маленькая белая собачонка. И с радостным лаем бросается сначала мне под ноги, а потом на кровать к Кате.

- Жужа! – подхватывает ее Катерина. – Ты еще тут? – смотрит удивленно.

- А где ей быть? – появляется в дверях Александр Георгиевич. – Твоя собака. Прислуга присматривает. К ветеринарам возим. Там счета больше, чем у меня, - усмехается криво.

- Так ты здоровый, а она – больная, - морщится Катерина.

- И что? Пристрелить ее за это? – резко бросает Димиров и, присвистнув, зовет. – Иди ко мне, Жужелица.

Та бойко спрыгивает из Катиных рук и спешит к своему благодетелю. А тот опустившись на корточки, подставляет руки, разрешая собаке привычно умоститься в ладонях.

И у меня сразу теплеет на сердце, когда маленькая малти-пу всем тельцем прижимается к мускулистой мужской груди.

- Я же просила тебя от нее избавиться, - дует губки Катерина.

- Я похож на Герасима? – приподнимает одну бровь Димиров. В голосе звучат стальные нотки, а на лице застывает маска холодного раздражения.

Вроде ничего не происходит. Никто не кричит, как у нас в семье. Но Катя, мгновенно почувствовав перемену отцовского настроения, тут же сникает и идет на попятную.

- Какой еще Герасим? – хлопает глазками, поспешно вставая с кровати.

- Жужа не Му-му, - встреваю я в разговор. И тут же прикусываю себе язык. Вот кто тебя просит, Макарова!

- А в этом смысле! - смеется весело Катерина. – Ну пусть живет собакевна, - разрешает милостиво и добавляет со вздохом. – Только ко мне пусть не подходит. А то заразит еще!

- Кать? – изумленно пялится на дочку Димиров. - Ты серьезно?

- У нее шов на животе, - морщится Катерина.

А я замираю в ужасе. Даже дышать забываю. Как можно отказаться от беззащитного питомца? Больной, ну и что? Не заслуживает любви?

- Тогда пойду в прорубь кину, - резко разворачивается к двери Димиров.

- Нет! Не надо! Отдайте ее мне! Пожалуйста! – вскрикиваю от неожиданности.

А в ответ слышу дружный хохот Димировых. И сама краснею от стыда. Это же надо быть такой тупой?! Ну какая прорубь в конце августа?

- Держи, - словно дорогой приз передает мне собаку Александр Георгиевич. – Она твоя. Пока живешь в нашем доме, прислуга о ней будет заботится, как и раньше. Я распоряжусь. А вот любовь и ласка теперь на тебе.

- Спасибо, - шепчу, прижимая к груди маленький белый комочек. И наткнувшись на черный бездонный взгляд Димирова, наклоняюсь к собаке. – Какая же ты красивая, Жужа!

Маленькая добродушная псинка внимательно смотрит на меня, будто что-то решая, а потом маленький розовый язык стремительно облизывает мой нос.

- Фууу, - скривившись тянет Катерина. – Фууу!