Вьетнамский коктейль - стр. 6
– Как вы смеете сомневаться в наших людях. Вы просто зарываетесь! Координатор – многократно проверенный человек, потомственный, можно сказать, разведчик. Знаете, кто его отец?
– Не знаю и знать не хочу, а на вас, видимо, слишком действует эта фамилия, если вы начали болтать лишнее даже в беседе со мной.
(Браво, Командир, отличный удар в челюсть. Полковник сразу сник).
– Я же знаю, с кем говорю, это между нами, чтобы доказать абсурдность ваших подозрений об утечке информации о ваших последних рейдах из наших источников.
(Так, я, кажется, не захватил кусочек важного разговора. Дело тут уже пахнет не керосином, а хорошенькой бомбой килотонн на двадцать и Москва срочно ищет козла отпущения. Догадываюсь, кто этот козел. Это я.)
– А откуда у вашего Мочалова такая точная информация обо мне? Вы что ли ему рассказали?
– Бог с вами, Лев Сергеевич, он же вам все объяснил – элементарная наблюдательность.
– Но он же меня видел всего несколько минут. Да еще с похмелья.
– Ему хватило, а остальное – результат элементарной дедукции, как у Шерлока Холмса. (Слава Богу, про Холмса полкан слыхал, и Командиру не пришлось объяснять, что Шерлок не работает на ЦРУ).
– Короче говоря, ваш Мочалов мне весьма подозрителен. Все его рапорты и остальное поведение требуют серьезной проверки.
– Вот и проверяйте по своим каналам, здесь у вас людей, как сельдей в бочке, ищите да обрящете.
– Хорошо, мы будем искать, но до получения приказа из Москвы, а я думаю, дня через два его получу, Мочалов должен быть под наблюдением – никаких отпусков в Ханой, никаких прогулок за территорией объекта. Отстранить от участия в будущей операции «Сайгон».
(Ну, молодцы, даже название успели придумать. Очень оригинальное и жутко закодированное – ни за что не догадаешься, о чем речь!)
– Это невозможно, весь план разработан им и он единственный из ребят, кто побывал там и знает обстановку лично, а не по рассказам и планам. Он же ликвидатор – ему все равно, каков объект: крыса или железнодорожный мост и он сделает все так, что ни у крысы, ни у моста не будет ни единого шанса уцелеть.
– Вот меня и пугает, как здорово он у вас работает, а в Сайгоне пепельницы в отелях ворует, прямо, как в Москве. Сувениров ему, видите ли, захотелось. А если б его прищучил какой-нибудь элементарный полицейский?
– Вы плохо изучили его рапорт, товарищ полковник. Как раз он нашел единственно правильное решение в той ситуации. Он ушел от весьма неприятной встречи с американской военной полицией, а местная полиция не представляла угрозы…
– Это он вам так доложил, а вы всему верите.
– Данные не только из его рапорта, но по объективным сведениям, полученных по трем независимым друг от друга каналам. Между прочим, один из них – ваш.
(Я знал, что нас трижды перепроверяют, но ведь я был там только с одним вьетнамцем из их штаба диверсионных операций, откуда же еще каналы? На этого полкана видно кто-то сильно давит, вот он и мечет икру.)
Коридор у нас был гулкий (бывшая средняя ихняя школа), а наша радиорубка в самом его конце, так что у меня, было, навалом времени, чтобы переключить диапазон в приемнике, вырубить магнитофон и заменить пленку. Колька, кажется, был на взводе, так как последнюю цифру кодового сигнала отстучал неуверенно.
Точно, его слегка пошатывало, и, конечно, несло рисовой сивухой на десять метров в округе.