Ветер вересковых пустошей - стр. 30
Князь Торин, находясь в хмельном подпитии, решил удостоить жену ночным визитом. И войдя, с кубком полным браги, в её одрину, окинув взором спящую Марфу, присел на край её ложа.
Волосы Марфы, некогда густые и красивые, поседели и поредели, кожа на шее обвисла, она и раньше, по мнению Торина, не блистала особой красотой, но теперь он находил её просто отвратительной. Князя терзали мысли о том, что Суль, несмотря на возраст, сохранила красоту, и спустя десять солнцеворотов выглядела всё так же прелестно, как и в первую их встречу. А ведь на момент его свадебного пира с Вилемму ей было лет примерно столько же, сколько и Марфе сейчас, но разве можно их сравнить? Нет, и ещё раз нет. Ибо Суль исключительная женщина, почти богиня, а его жена просто баба.
И, осушив большими глотками кубок, Торин грубо схватил Марфу за волосы. Княгиня проснулась и в ужасе смотрела, как муж рвет на ней ночное одеяние. Муж, законный муж, которому и слово против сказать нельзя, которого сам Род послал ей.
Княжна Прекраса от волнения долго не могла уснуть, ведь сегодня она наконец-то увидела суженого. Ох, он обязательно будет добр и нежен, ведь так восхищённо глядел на неё! Хотя ближе к завершению пира мечтательный взгляд уже редко останавливался на ней. Прекраса нахмурилась, но никакие силы в подлунном мире не могли заставить её усомниться в своей привлекательности. Поэтому княжна пришла к выводу, что княжич Карн просто устал с дороги, да пир был долгий, утомительный.
И Прекраса продолжала рисовать в воображении красивые картинки будущего бытия, жизни мужней жены.
Княжичу Карну не спалось тоже, но, в отличие от наречённой, его воображение не рисовало ему картины счастливой семейной жизни, нет, ему мечталось совсем об ином.
Убедившись, что всё смолкло во дворе князя Торина, Карн вышел из одрины на поиск рыжей красавицы. Он не боялся, что кто-то его увидит, ведь разве не может человек ночью выйти в уборную? Тихо ступая, княжич шёл по пустым коридорам и покоям в поисках прелестницы, покорившей его бесстыдным взглядом. Но её нигде не было, коридоры были пусты, а из гридницы раздавался пьяный храп. Карн разочарованно вздохнул и развернулся, чтобы идти обратно в отведённые ему покои. Но в этот момент княжич увидел её.
Агафья стояла возле двери в ткацкую, перебирая пальчиками кончик косы. Увидев, что она замечена тем, ради которого пришла, девка теремная медленно пошла по коридору в сторону одрин.
Княжич её быстро догнал, и, зажав рукой рот, потащил в свою одрину, быстро, теперь уже боясь оказаться замеченным. Лишь только закрылась за ними дверь одрины, он выпустил Агафью, она, выражая притворное возмущение, жарко зашептала:
– Что это ты, княжич, делаешь? Как не совестно тебе нападать на девиц беззащитных в доме, где ты гость?
– Разве ты против этого? – улыбаясь, спросил Карн.
– Ага, против, меня же госпожа моя ждёт, – сказала Агафья, – невзлюбит меня за нерасторопность ещё.
– Как зовут тебя, красавица?
– Агафьей величают, – посмотрев на княжича лукавым, полным обещания взглядом, ответила она.
– А госпожа, которая ждёт тебя, это княгиня Марфа? – спросил Карн.
– Нет, княжич, это невеста твоя наречённая.
– И что, сильно тебя невеста моя ждёт? – лукаво осведомился княжич.
– Сильно, я же сказки ей рассказываю на ночь, без них она не уснёт, – улыбаясь, молвила прислужница.