Ветер вересковых пустошей - стр. 26

– Да, князь мудр, – склонив голову, прошептала Марфа, и, бросив последний взгляд, полный страсти, на Дага она пошла прочь от него, своего постоянного искушения.

А дружинник, поражённый, так и остался стоять, думая о том, не показалось ли ему, и был ли тот призывный взгляд, которым княгиня одарила его.

Князя же мудрого тоже терзали думы, и также невеселые. Вот потому и бои дружинные были ему не в радость, удовольствия не получал, глядя, как бьётся его дружина с воинами князя Фарлафа.

Торин вспоминал, как князь Фарлаф довольным взглядом обводил двор Торинграда, так, словно он здесь хозяин. Да и сам княжич Карн смотрел вокруг так, словно Торинград уже его, словно он, Торин, здесь лишь тиун какой-нибудь.

Торин покосился на стоящего по правую руку от князя Фарлафа Карна, княжич не сводил горящих глаз с воинов, что бились на потеху гостям высоким. Вот что значит не иметь наследника! И приходится свою землю отдавать мальчишке чужому, который ещё слишком молод, беспечен, он не оценит его землю. Как пить дать, не оценит.

Вечер выдался на удивление холодным, ветреным и каким-то серым, словно сами боги были против всего живого в тот день. Казалось, что наступила осень. Торинградский князь словно решил бросить вызов богам, устроил праздничный ужин такой, что не посрамил бы самого великого конунга. В гриднице был затоплен очаг, целое дерево весело полыхало, давая тепло всем сидящим за княжеским столом. Огонь окрашивал стены в желтовато-оранжевый цвет, заставляя вспомнить о недавнем солнышке, что пригревало землю.

Княгиня Марфа потрудилась на славу, Торин, сколько ни оглядывал гридницу, так и не смог найти какого-либо изъяна в приготовлениях хозяйки к пиру. Накануне вымытая дочиста трапезная зала казалось очень уютной и светлой, выскобленные деревянные стены были цвета чистого песка. Создавалось впечатление, что в стенах залы был маленький островок тепла и уюта, который так и манил гостей и жителей Торинграда.

За застеленным белоснежной скатертью столом собрались княжеские семьи и дружинники обоих князей. Во главе стола восседал князь Торин, одетый в четь праздничного пира в тёмно-синий кафтан, расшитый спереди золотом, на плечо левое небрежно накинуто корзно. Синие шаровары заправлены в сапоги из мягкой телячьей кожи, голову князя покрывала тёмно-синяя шапка, расшитая золотом, а по краю бобровым мехом.

По правую руку от князя Торина сидел князь Фарлаф – широкоплечий седой мужчина среднего роста с длинным крючковатым носом. Фарлаф был в сером кафтане и корзно, из-за этого он в неясном свете очага, казалось, был высечен из камня. Князь осматривался вокруг, стараясь делать это незаметно, не злить лишний раз Торина. Фарлаф прекрасно понимал горечь друга, его горе от отсутствия наследника, но в то же время ничего не мог поделать с собой – он радовался удаче, свалившейся на голову сына. Пусть сам Карн ещё не понимал этого, но Фарлаф, который знал, как тяжело построить град, не мог не оценивать будущие владения сына.

Далее за князем Фарлафом сидели княжич Карн и княжич Рулаф, удивительно похожие между собой, они даже одеты были оба в зелёные кафтаны, что привело к тому, что их все путали между собой. Русые волосы обоих были коротко подстрижены, серые глаза с любопытством взирали на всё вокруг. Единственным, что отличием братьев, было то, что щёки Рулафа ещё не утратили детской округлости.