Ветер на ощупь - стр. 23
Я хмыкнула:
– С Перекрестками твоя теория не увязывается.
«Потому что с ними всё не так».
Я фыркнула насмешливо.
«Да-да, и не фырчи. Перекресток – это замершая душа, которая хочет очень многого, но не знает, чего именно. Это семечко, не попавшее в почву».
– Твоя теория семечек подходит для людей, которые идут всю жизнь по одному пути. Но не согласуется, например, с двуликими, – заметила я. – Если у человека изначально, с рождения, есть два пути – ремесленный и магический – это что же, два семечка в них, получается? Или...
«Не цепляйся к словам. Я тебе суть силы объяснил. Ты же меня поняла?»
– Ну... в общих чертах.
«Да, если тебе понравилась теория почв, то Перекресток – это клочки различной земли на одном холме. И замершая в воздухе горстка семян. Упадет одно семечко в почву бедную, бороться начнет за свое существование – и проявится в человеке тьма. Попадет другое в землю богатую и влагой насыщенную – родится следом за темным в Перекрестке торговец, стремящийся к обеспеченности».
Я начала уставать от прадедовых рассуждений, но, позевывая, честно читала. В хозяйстве сгодится. И пусть не всё понимаю. Как столкнусь – вернусь, вспомню и вникну. Глядишь, и поумнею его стараниями. Может быть.
«Вспомни круги силы. Круг материального – ремесло: алхимик создает, вор у алхимика крадет, торговец у вора покупает, вор идет к артефактологу за покупками, а артефактолог идет к алхимику за зельями. От пути до пути – один шаг. Круг нематериального – магия: рассветные сумерки сменяются светлыми, а те – закатными, туманными, мглистыми, темными, чтобы через тьму вернуться в рассвет. В магии отражены законы природы».
Я снова зевнула:
– Это ты к чему сказал?
«К тому, что сила пропитывает мир, воплощается не только в людях, но и в явлениях. И ветер, твой нынешний символ, – это тоже явление силы. Как в природе, так и в тебе. Помнишь, как ветер в сущности вора проявляется?»
Я покраснела:
– Но я же ничего такого не сделала!..
«Вот именно. И давно «ничего такого» не делаешь. По сторонам посмотри».
Огляделась. Удивилась. Я что, отстала?
– Ра-а-айде-е-ен!
И – тишина. И вокруг – лишь однообразные выжженные равнины пустоши. Светло-голубое небо над головой да каменистая земля под ногами. Ни холмов, ни оврагов. Лишь впереди дымчатой полосой мерещатся далекие горы да позади темнеет груда очередных развалин. И воздух вокруг колышется, подернутый рябью вязкого зноя. Я растерянно заозиралась. Как, ну вот как здесь потеряться?
– Райде-е-ен!.. Шха-а-ал!.. Вы где-е-е?
Что делать? Куда идти? К горам? Да я же не дойду – умру от голода и жажды, все припасы-то у парней. А я... А у меня... Разве что ветер в голове да...
– И что делать?
«Сядь и жди, найдутся. А хочешь сама поискать – давай учиться».
– Давай, – и, подобрав клочья подола, села на первый подвернувшийся валун и снова уставилась в сшивку.
«В природе вора есть что-то от искателя, – начал наставительно вещать Эйрин, – но искатель ищет, чтобы найти, а вор – чтобы украсть. Есть что-то от торговца, но торговец владеет, чтобы выгодно продать, а вор – чтобы удовлетворить мимолетное влечение. Есть что-то от искусника, но искусник создает, чтобы проявить и показать себя, а вор – чтобы остаться незамеченным».
Меня снова потянуло в сон. Голову солнцем напекло, что ли?