Ветер моих фантазий - стр. 34

– Так ведь… кианин же притворяется! Кианины сами ничего не чувствуют. Многие исследования это доказали. Поэтому большинство исследователей утверждают, что у кианинов нет своей души! А, если артэа совсем не является идентичным натуральным человеческим душам, то правильнее утверждать, что кианины относятся к бездушным разумным существам! И только лишь побочной, эволюционно неудачной ветвью человеческого рода. Да, впрочем, я всегда говорила и буду всем говорить, что кианины – не люди! Нельзя к ним относиться так же, как и к людям.

Кри шумно выдохнул, нахмурился. А Лерьерра продолжила, на него не глядя:

– Но ведь это же… глупо? Считать кианинов за людей? Переживать за них так, будто это люди? Будто им бывает больно по-настоящему!

– У них идёт кровь, если порезать тело. Даже… иногда слёзы текут.

– А вдруг… вдруг это тоже притворство? Просто слаженная работа многочисленных имплантатов. Только подобие химических реакций в искусственно созданном теле. Вот ведь даже… кианинов использовали для секретных операций… и люди не всегда могли понять, что вот этот коллега или соперник – кианин. Значит, кианины очень хорошо могут притворяться людьми, если им это понадобится!

Девочка вдруг поднялась, поёжилась. Произнесла сердито:

– Ненавижу кианинов! И что мои родители так с ними возятся?! Я и не вижу их почти! Но я-то пока живая! Я же скоро вырасту и уйду! Я… я уйду далеко от них! – головой замотала. – Только бы не видеть их… далеко-далеко! Я… – и вдруг заплакала. – Я так скучаю! Мне их так не хватает… порою… до слёз. Зачем им кианины? Всё равно все кианины им принадлежать никогда не будут! Но… кианины дольше живут… дольше сохраняются… а я… – грустно на руки посмотрела свои. – А я человек. Просто человек. Только приророждённая. Мне бывает больно. Кианинам – нет. У кианинов кроме мозгов и ума ничего нет. Но мне… – стукнула себя по груди кулаком. – Мне-то больно!

Кри смотрел на неё как-то странно. То злость появлялась на его лице, то боль. Он в какой-то миг сжал рубашку над сердцем. Поморщился.

– Ты чего это? – заметила девочка, испугавшись сразу за него. – Где болит? Сильно?

– Не знаю… – сдавленно выдохнул мальчик, продолжая судорожно сжимать рубашку. – Где-то здесь… вроде сердце… как-то вдруг заболело.

Она подошла, сжала его другую руку, пульс прощупывая.

– Сердцебиение… неровное, – сказала растерянно. – Ой, пойдём со мной. Моя птица рядом, – и осторожно потянула за собой.

– Н-но… твои камни… – Кри покосился на её странную картину. – Они тебе дороги.

– А!

– Ты старалась… что-то сделать.

Лерьерра вскинула над головой другую руку. Сверкнул, проявляясь на ней, тонкий браслет, узкий, да редкие кристаллы на нём. Кусочки камней – и сложенных, и валяющихся – поднялись в воздух, соединились в кучу, поплыли за нею, медленно, пока она увлекала Кри за собою, к деревьям.

Он сразу не придумал, как отделаться от неё. Пока позволил ей увлечь его за собой.

А рядом за поляной и другая была, ещё больше. Он не заметил, так как пришёл с другой стороны. И на ней стояла, поджидая хозяйку, большая птица из светлого металла. Лерьерра вскинула свободную руку ко лбу. И искусственная птица пасть открыла. И девочка мальчишку утащила в клюв. А оттуда – в живот. Небольшая, уютная комната для отдыха и еды. Узкий коридор. Отсек для нужд. И вот они уже в голове, в комнате пилота.