Ветер. Книга 3. За горизонт - стр. 51
– Чёрт! – выругался капитан. – Ещё бы минуту и мы бы точно ушли.
Лампочки на капитанском мостике разгорелись тусклым жёлтым светом на десятую часть своей мощности.
– Выключите всё освещение на судне и попробуйте снова запустить генераторы, – приказал он.
Свет потух. По корпусу снова пробежала судорога, но она оказалась предсмертной. Реактор больше не подавал признаков жизни. Тем временем лодку настигла волна. Её ощутимо качнуло. Тёмное нутро судна наполнились детскими и женскими криками. Коннелли посчитал, что на этом всё должно было закончиться, следующей волне взяться было неоткуда, но он ошибся.
Буквально спустя несколько секунд по корпусу лодки раздались мощные удары, сотрясающие её. Это было ужасно, и здорово напоминало события пятнадцатилетней давности, когда пришлось проверить крепость корпуса судна, бомбардируемого камнями. Сквозь грохот слышались крики. Коннелли ухватился за перископ. Ему показалось, что корму начало задирать.
Под корпус лодки, капитан ощущал это, будто был соединён с ним органами чувств, набивались камни. Лодка скользила по ним, несомая собственной инерцией и потоками воды, и в какой-то момент вестибулярный аппарат дал понять, что она заваливается набок. Народ тоже почувствовал это. Крики усилились. Все, кто был на капитанском мостике, ухватились, чтобы не упасть.
Скрежет затих, и лодка замерла.
– Все живы? – громко спросил капитан. – Включите свет!
Тусклый свет появился спустя полминуты. Капитан достал из кармана старинные часы на цепочке и вывесил их, чтобы понять насколько лодка отклонилась от вертикали. По его прикидкам получилось, что она лежит на правом борту и наклонена носом вниз. Капитан не знал, насколько глубоко они погрузились и можно ли открыть люк на рубке, как и не знал, была ли лодка завалена камнями или нет. Он посмотрел в перископ, но ситуация только усугубилась. В него ничего не было видно, и капитан решил, что его сломало.
В помещение пробрался Паликовски.
– Что у тебя Сэм, есть раненые?
– Нет. Ушибы и испуг, ничего серьёзного. Мы что, легли на мель?
– Это было бы хорошо, Сэм.
– А что плохо?
– То, что нас могло завалить, – шепнул на ухо врачу капитан. – Надо обсудить, как выбираться отсюда, чтобы не наделать глупостей.
В рубке стали появляться заинтересованные в дальнейших действиях жители посёлка.
– Капитан, почему не открывают люки? Воздух становится очень спёртым, дети жалуются, что у них кружится голова, – это была Линда Ларсон, первая активистка.
– Скажи людям, пусть потерпят, пока мы не определим, какая ситуация снаружи.
– В смысле? Вы что, думаете, что над нами вода?
– Я думаю обо всём, и мне надо, чтобы на меня не давили, пока я размышляю. Скажи людям, чтобы меньше двигались, чтобы сэкономить воздух.
Женщина ушла, а капитан обратился к тем, кто служили офицерами на подлодке и находились сейчас на мостике.
– Люк на рубке открывать опасно. Если его завалило, то при попытке открыть, камни его заклинят, и тогда мы не сможем его закрыть снова, – пояснил Коннелли свои опасения.
– Торпедный отсек? – предложил кто-то.
Лет семь назад, капитан провёл последнее военное учение, которому дал условное название «Бесполезная ярость», отстреляв все торпеды и выпустив все «Томагавки» в белый свет. Не хотелось иметь на борту источник опасности в виде стареющих ракет и торпед.