Ветер Дивнозёрья - стр. 15
– И что ты поняла?
Пф, и стоило так скучать, мечтать о встрече? Поначалу-то Тайка его даже обнять на радостях думала, а теперь ей больше хотелось расквасить дивьему воину нос.
– Вижу, вы нашли друг друга. Может, я пойду? – Соловей пригладил русые вихры и, по-прежнему улыбаясь, попятился.
– Иди, конечно, – кивнула Тайка, а Яромир одновременно с ней рявкнул:
– А ну-ка стой!
Они снова злобно зыркнули друг на друга, и Тайка, сжав кулаки, выпалила:
– Своей дружиной командуй, воевода!
Яромир так опешил, что не сразу нашелся, что сказать. Соловей, конечно, воспользовался заминкой – нырнул в кусты, уже оттуда напоследок усмехнулся:
– Я передам от тебя привет Душице, – и исчез.
Одежка-то у волкобоев была что надо: зеленая с коричневым – получше любого камуфляжа.
Дивий воин, не скрывая досады, вложил меч в ножны.
– Ну вот, упустили преступника. – А потом взял Тайку за руку и потащил за собой – туда, где виднелся просвет между деревьями. Пушок гордо реял над их головами, указывая путь.
– Ты меня совсем не слушал, Мир? Они теперь на нашей стороне. Ну, то есть не на дедушкиной, а на моей, – Тайка решила, что ни за что не позволит замять эту тему.
– Еще скажи, ты теперь Душице приказывать будешь? Она ж никого не слушает! Своевольная девица.
– Вот именно, поэтому не приказывать, а договариваться, – Тайка на всякий случай не стала уточнять, кого это Яромир назвал «своевольной» – ее или все-таки атаманшу.
– С волкобоями? А чего сразу не с волками?
– Если понадобится, то и с волками договорюсь! Я просто пока не пробовала.
В лесу вдруг стало неожиданно тихо, даже лесные птицы перестали петь, а Яромир, остановившись, выпустил ее руку.
– Ох, зря ты это сказала, дивья царевна. Мать-волчица все слышит.
И так веско он это произнес, что у Тайки по спине пробежали мурашки.
– Это та, что у дедушки на гербе? Ба говорила, что его род с белыми волками побратимствует. Тогда чего плохого? Пусть слышит. Я от своих слов не отказываюсь.
– Мала ты еще для таких дел, – вздохнул Яромир.
И вот тут-то Тайка его стукнула. Кулаком под дых, как дивий воин сам учил. Получилось не то чтобы сильно, но неожиданно. И, пока Яромир хватал ртом воздух, выкрикнула:
– Хватит! Я уже не ребенок, ясно?! – и сама зашагала к уже видневшейся впереди дороге.
Слезы душили ее, приходилось кусать губы, чтобы не заплакать. Пушок рванул следом, спланировал ей на плечо и тихонько замурчал на ухо:
– Так его, Тая! Все правильно сделала. Знай наших!
Дивий воин, опомнившись, бросился за ними. Он немного замешкался, пока отвязывал белогривого в яблоках коня от придорожной березы, поэтому догнал Тайку уже верхом, поравнялся, спешился и, перехватив скакуна под уздцы, заглянул ей в лицо:
– Ну, извини. Погорячился я. Ты бы хоть бабушке приснилась… зеркальце же с собой?
– Да я еще толком не спала!
– И это весьма неразумно.
Тайка, фыркнув, отвернулась. Опять сплошные укоры! И это после всего, что они пережили вместе! Разве такого отношения она заслуживала?
– Ну постой же, дивья царевна, – Яромир схватил ее за рукав, заставляя остановиться. – Прости, говорю тебе. Забылся. Потому что беспокоился за тебя очень. Ты хоть представляешь, что я почувствовал, когда твою записку нашел? Думал, все, не увижу тебя больше.
И столько затаенной горечи было в его словах, что Тайка невольно прислушалась.