Вести с полей - стр. 19
И рассказывать я продолжу в основном об их жизни, судьбах и тяжком, но почти уже бесплодном лет через пять труде. А милицейская работа и закономерный отлов преступника, да всякие попутные преступления и несчастные случаи пойдут своим чередом, но останутся на втором плане. Детективов сейчас много написано. Их и прочтёте, если очень потянет.
***
Следователи прогулялись по совхозу, всех, кого встречали, расспрашивали и кое-что записывали. Ближайших соседей мучили вопросами подольше, поскольку почти все они тем поздним вечером пять дней назад торчали на улице. Кто курил, кто дрова рубил, а некоторые деревянными зимними лопатами грязь сталкивали от проходов в дома к заборам. Поболтали с ними капитан Малович и старлей Тихонов, да в контору пошли. Совещаться и назначать предполагаемых преступников. И вот что получилось, если временно принять на веру свидетельские версии. Первым в списке возможных убийц обозначился Чалый Сергей. Его, растаскивающего по домам вусмерть упитых агронома и Игорька Артемьева, отчетливо запомнили сразу пятеро соседей с разных сторон и трое с другой стороны улицы. Затем в список внесли самого Артемьева Игорька, который бился с Петром Стаценко. Он мог очухаться малость после того как обогрелся в натопленной Чалым комнате, садануть стакан самогона, взять нож и ночью добить насовсем «врага» спящего. Потом в черный список занесли механизатора Свириденко, упавшего на перевернутую борону специально, чтобы в больничке доктор Игнатов подтвердил наличие травм. Но убили Стаценко пять дней назад, а Свириденко травмировался позавчера. Не сшурупил сразу сделать алиби, поскольку пили они так крепко в одной с агрономом компании, что нужная спасительная мысль могла проясниться только на более-менее трезвую голову. За ним, используя воспоминания соседей, записали Толяна Кравчука, драчуна и, к несчастью, передовика-тракториста. Он и дрался с агрономом не раз, он громко на улице кричал и тряс его за грудки. Убить клялся, если Петро не прекратит как агроном издеваться над землёй. Если не отменит отвальную пахоту на бедной плодородными элементами земле, потому как ветры этот мизер полезных веществ вышибают из глубоких борозд до полного исчезновения.
– Орал-то он правильно, по делу, – заключил капитан Малович. – Земля у вас тут – как нищая бабка возле входа на городской базар. Нету в вашей земле питания для пшеницы. Соль одна да суглинок. Но чтоб за это убивать агронома! Он что ли такую землю тут расстелил? Нет, не он. Но на заметку Кравчука берём.
– Ещё надо записать врача нашего. Игнатова,– директор Данилкин в упор посмотрел на старлея Тихонова, щелкнул пальцами и повернулся к профоргу Копанову Тулегену: – Помнишь как он в посевную прямо на собрании совхозном агроному заявил, что, как врач, он бы такого специалиста, который своей жуткой технологией заставляет рабочих на полях болеть радикулитами и гробить внутренние органы, отравил бы нахрен цианистым калием? Вроде бы сильно злой на него был, что с полей, правда, много больных к нему приходило. Но убивать за это насмерть? Тёмная личность, врач наш. Ещё тот змей!
– Реальной угрозы тут не просматривается, но запишем для порядка, – Малович поднялся, пожал всем руки, надел фуражку и позвал старлея. – Пойдём, заберём главного на этот момент подозреваемого. Пусть посидит пока в КПЗ, а мы за недельку выжмем его как рубашку постиранную.