Вести с полей - стр. 17

Комната, где лежал бывший человек с ножом, воткнутым по рукоятку в горло левее кадыка, забита была до последнего квадратного сантиметра. Все дышали через рукав даже при открытой двери. Смотрели тупо на несуществующего больше Петра Стаценко. Кто прямо в упор, кто через плечи передних, кто поднимал за пояс соседа, давал несколько секунд поглядеть на почерневший труп,  а потом сосед и его поднимал. Чалый стоял возле кровати. Долго глядел на мертвеца, потом повернулся ко всем и сказал угрюмо:

– Вы, черти, которые постоянно с Петькой квасили, здесь? А, вижу четверых.

Где пили? У него?

– Так нет как раз, – хмуро ответил один.

– Не-е, – протянули в один голос трое.

– Последние дни сами его потеряли. Думали в город уехал. Он часто ездил же, – один из четверых пробился поближе к Чалому Сергею. – Вот Димка Свириденко, слышал я, похмеляться к нему собирался пойти. Как раз, это самое. Ну, вроде, прямо-таки пять дней тому и собирался. Но тут нет его. Он ещё позавчера на машдворе споткнулся об железку и упал на перевернутую борону. Руку и бок штырями почти насквозь пробил. Сейчас в больничке у Ипатова заживляется.

– Эй, участкового пропустите! – крикнули сзади.

Лёня Жуков, совхозный участковый, младший лейтенант, снял фуражку, руки вытянул вперед и фуражкой быстро проложил себе путь к трупу. Надел шерстяную перчатку и  взялся за рукоятку ножа.

– Кухонный, – сказал он себе и рука его напряглась.

– Ты, Лёня, только выдергивать не вздумай! – Чалый аккуратно оттащил участкового за рукав подальше от мёртвого Петра Стаценко. – Ты сделай описание, акт составь, свидетелей вон сколько. Зафиксируй смерть насильственную. А директор уже наверняка из области группу  МВД вызвал. И скорую помощь. Чтобы всё как положено было.

– Ну, это он по пьяне и сам мог себе нож вогнать, – участковый закурил, достал бумагу из планшета, расстелил её на подоконнике и стал писать химическим карандашом, смачивая его слюной. – На хрена такая жизнь ему? Дела агрономские не идут. Сдохли совсем. Баба уехала лет пять назад? Да, пять лет уже. В Свердловск. Домой. Утомилась она тут. Детей, опять же, не нажили. Ей и стало невмоготу на бензозаправке вкалывать за копейки. Да и он пил как савраска воду – вёдрами. Э-эх!

-Ты давай, Лёня, пиши. Не городи следователя из себя. Сам он себе нож воткнул, – Чалый Серёга тоже закурил и стал внимательно разглядывать нож. – У Петра в доме три ножика было. Я-то знаю. Колбасу иногда резали под закусь. Бывало, хоть и редко. Валентина, эй, ты там ближе к столу. Ящик выдвинь. Там ножи. Один с синей ручкой пластмассовой. Он побольше. Два других узкие и короткие. Лежат они?

– Вот, – Валентина подняла ножи над головой.

– Не его это нож, Лёня, – Чалый затоптал на полу папиросу и пошел во двор. За ним, сморкаясь и кашляя от дурного запаха, и остальные двинулись. – А вот  чей – хрен дотумкаешь.

Часа через три приехали двое из Кустаная на милицейском  ГаЗ-69 с брезентовой крышей. Капитан Малович и старлей Тихонов. Они почти всегда и приезжали на всякие ЧП, которых в совхозе имени Корчагина за год меньше десятка никогда не было. Все уже разошлись. Остались директор Данилкин, экономист Костомаров, участковый Лёня, парторг Алпатов Виктор, ещё задержались профорг Тулеген Копанов из местных, кустанайских, да Чалый. Сосед же. Потому следователи его и оставили. Серёга им рассказал, что он как раз в эти дни пахал за сорок километров отсюда. Но следователи  на этот факт не отреагировали никак.