Весна, которой нам не хватит - стр. 13
- Потому что никто не хочет свободомыслия в головах подрастающих магов, понимаешь? Формально лекционарий с оппозиционным сенатором прошёл, а то, что на нём окажутся пять человек из трёх с лишним сотен – никого не волнует. Малье так вообще считают не сведущими и не заинтересованными, так что если в КБД ещё слухи просачиваются, то в КИЛ – нет. Вам же положено думать только о платьях и вазах! Так считает сенатор Крайтон. Ты в курсе, что пару лет назад он выдвигал закон о том, чтобы рабочая деятельность женщин была ограничена текстилем, цветами, благотворительностью и образованием? Тогда как Трошич…
- Или это потому, что Лестор его не любит.
- Или поэтому.
- Знаешь, может быть, я и посещу эту лекцию, - неожиданно для себя сказала я. - Где и когда, говоришь, она будет?..
***
Сайтон показал мне вход в купальню, и я – сопровождаемая его неожиданно строгим взглядом, как будто и в самом деле могла заявиться в святая святых – устроилась неподалёку на скамеечке. Горели фонари, да и из окон купальни доносился слабый приглушённый матовым непрозрачным стеклом желтый свет, но всё равно в саду было темно и прохладно. Правда, по-весеннему. Весна – начало жизни.
А для кого-то конец.
- Сайтон! - окликнула я уходящего парня. - А где живут преподаватели?
Он оглянулся и покосился на меня, лица его было почти не видно, но голос звучал недоумённо.
- Какие?
- Колледжа, - глупо ответила я.
- Не знаю. Надо полагать, во Флоттершайне и его окрестностях, чтобы добираться было недалеко.
...ну да, логично. Не в Колледже же им жить!
Я вздохнула и подогнула под себя ноги. Армаль скорее всего уже спит. Наверное, заботится о себе, о своём режиме и здоровье, и никакие тягостные мысли его не угнетают... а если он всё-таки здесь? Я попыталась представить дымящуюся молочно-белую воду и лежащего в ней обнажённого молодого мужчину, который не так давно надел мне на руку помолвочный браслет. Никто же не прочитает мои мысли, отчего бы не дать им воли? К тому же еще какие-то два с лишним месяца – и эти фантазии станут явью. А мы почти что и не целовались по-настоящему – Армаль хотел, чтобы всё было "как полагается", то есть церемонно и благопристойно, и в своё время.
Я старательно пыталась вообразить ту самую картинку на грани приличия – но она упорно не желала складываться в голове. А ведь он красивый. Красивый, совершенно идеальный. Высокий и весь какой-то ладный, складный, а вовсе даже и не тощий. Какой удовольствие трогать покрытые кожей кости?! И нос у него не острый, а ровный, просто эталон, а не нос. И губы пухлые, а не тонкие, с пухлогубым юношей наверняка целоваться приятнее. И волосы короткие, это гораздо более мужественно, чем длинные, гораздо. Правда, их не пропустишь между пальцев, но ведь это такие мелочи.
А вот глаза серые.
Воображение издевалось надо мной, не было с ним никакого сладу. Вместо одного раз разом подбрасывало мне более чем реалистичную картинку другого мужчины. Тёмные ресницы подрагивают на бледных щеках. Вода доходит почти до обнажённых плеч. Я захожу и сажусь на краешек бассейна, так, что вода нещадно мочит подол платья и обнажённые ступни до середины голени. Мужчина не открывает глаз, но он уже почувствовал моё присутствие, и узкие губы изгибаются в улыбке. Тёмные намокшие пряди волос касаются кромки воды.