Весенняя песня Сапфо - стр. 30
– Конечно, мы давно только этого и ждем, – ответила за всех Дидамия, и Сапфо увидела, что в руках у подруги тотчас же мелькнула покрытая воском гладкая дощечка для записи.
Дидамия как-то сказала, что ей жалко расставаться с этой вещью даже во сне: она и себя ощущает похожей на таблицу, на которой уже разгладились старые записи знаний и поэтому требуется поскорее нанести новые, еще более достоверные.
Остальные участники застолья тоже все как-то подобрались, готовясь слушать знаменитость.
Эпифокл для порядка немного похмыкал, но потом громко, серьезно и достаточно складно, словно он сейчас держал речь не за столом, а перед огромным скоплением людей, принялся излагать свои измышления.
Сапфо сначала слушала его рассеянно, задумчиво скользя взглядом по посуде и предметам на столе, стоящим рядом с Фаоном, но постепенно и ее увлекли мысли философа.
По Эпифоклу, корнями, первоосновой всех вещей являлись огонь, вода, воздух и земля, которые не могли превращаться друг в друга, но зато обладали способностью смешиваться и соединяться.
И Эпифокл пришел к мнению, что весь мир существует только благодаря соединению и разделению маленьких частиц, и причина соединения этих первоэлементов одна – любовь, а разъединения – сильная ненависть.
«Все правильно: любовь и ненависть, а больше нет ничего…» – подумала Сапфо.
Да, именно «категории любви и ненависти» Эпифокл с упорством настоящего ученого называл главными, движущими и одновременно скрепляющими силами всего сущего, без которых материальный мир начал бы сразу же безвозвратно рассыпаться на мелкие части.
– Как же, любовь у него, желание – тоска по сладким пирогам, – еле слышно пробормотала старая Диодора.
– Погодите, а как же вода? – переспросила Дидамия, на одной из табличек которой было начертано что-то совсем другое, противоречащее окончательному выводу Эпифокла. – Фалес Милетский, например, считает, что мир произошел из влаги. Как это совместить: влагу и любовь?
– Хм, хм, – с интересом уставился Эпифокл на Дидамию, потому что явно не ожидал услышать от кого-либо, а особенно от женщины, какое-либо возражение. – Хм, хм, это все тоже связано между собой, – произнес он, немного помолчав. – Разве вы будете возражать, что во время любовных игр в телах как мужчин, так и женщин также образуется влага, а это и есть та материя всего сущего, из которой зарождается жизнь. И даже если принять во внимание только этот пример…
Сапфо покраснела и невольно поглядела на Фаона: куда старика вдруг безоглядно занесло?
На лице Фаона, слушавшего все эти умозаключения, не отразилось ни малейшего смущения, словно все, о чем говорил сейчас философ, давно было испробовано им на практике.
Сапфо подумала: пожалуй, любопытно было бы что-то узнать о любовном опыте этого юноши… Но тут же остановила себя: что еще за глупости? Зачем? Неужели она, знаменитая поэтесса, будет заниматься собиранием сплетен?
Пока взоры присутствующих были обращены на ученого, Сапфо снова украдкой поглядела на Фаона. Интересно, понимает ли он хоть что-то из этих ученых речей? Или искусно притворяется, будто они ему и впрямь интересны?
Но Фаон вовсе не думал притворяться. Он смотрел куда-то в сторону, и при этом на губах юноши застыла нежная, мечтательная улыбка.
Фаон следил за полетом бабочки, случайно залетевшей в зал через открытое окно и примостившейся на освещенном солнцем листе гортензии.