Весенняя лихорадка. Французские каникулы. Что-то не так - стр. 28
– Добрый вечер, сэр, – сказал Адонис.
– Добрый вечер.
Хотя Спинк и страдал, уста его тронула улыбка, какой улыбается дворецкий, когда один из вышестоящих совершит промах. Хозяйка сказала ему, что в голубой спальне находится Стэнвуд Кобболд, однако в кресле сидел кто-то другой.
– Простите, сэр, – произнес Спинк. – Должно быть, я что-то перепутал. Мне показалось, что, по словам миледи, здесь обитает мистер Кобболд.
– Да. Это я.
Дворецкие не вздрагивают, и Спинк только покрылся зыбью.
– Мистер Стэнвуд Кобболд, сэр?
– Он самый.
Они помолчали, и Спинк осторожно спросил:
– Вот как, сэр?
Надо быть особенно глупым, чтобы ничего не заподозрить, если вместо гиппопотама видишь греческого бога. Спинк был умен. Он сразу распознал, что дело нечисто, и взгляд его стал суровым.
Повторим, Спинк был умен и тут же смекнул, что на этом можно нажиться, мало того – восстановить рухнувшие упованья. Молодые люди, приезжающие в замок под чужим именем, зачем-нибудь это делают. Значит, надо узнать их тайну и назначить свою цену. Дворецкий приободрился.
– Разрешите заметить, сэр…
– Да-да. Прошу.
– Дело в том, сэр, что я знаю мистера Кобболда.
Майк обнаружил, что кресло не так уж удобно. Чем-то оно напоминало раскаленную сковороду.
– Знаете? – переспросил он, быстро вскочив.
– Да, сэр. Я служил почти целый год у мистера Кобболда-старшего, на острове Лонг-Айленд. С мистером Кобболдом-младшим мы виделись ежедневно.
– Тут есть над чем подумать, – проговорил Майк.
– Вот именно, сэр.
Словечко «сэр» подсказывало, что дворецкий не принимает его за вора. По-видимому, какая-то черточка, быть может – особое достоинство, побудила отвергнуть самую простую разгадку.
Что ж, подумал Майк, тем лучше. Должно быть, можно сговориться за сходную цену. Как видите, оба они стремились к одному и тому же.
– Присаживайтесь, – сказал Майк. – Ваша фамилия Спинк, если не ошибаюсь?
– Да, сэр.
– Так вот, дражайший Спинк, не будем делать глупостей. Договоримся тихо-мирно за круглым столом.
– Согласен, сэр.
– Начнем с того, что я не Стэнвуд Кобболд.
– Вот именно, сэр.
– Прекрасно. Теперь встает вопрос, кто же я. Как вам кажется?
– Фамилии не знаю, сэр, но имя ваше, по-видимому, Майкл. Кроме того, смею предположить, что вы – друг мистера Стэнвуда. Приехали вы вместо него, чтобы ухаживать за леди Терезой.
– Однако! Как это вам удается? Наверное, фокус с зеркалами.
Мервин Спинк снисходительно улыбнулся.
– Недавно леди Тереза получила… э-э… весьма пылкое послание с подписью «Майк».
– Господи! Она его показывала?
– Отнюдь, сэр. Одна из служанок нечаянно прочитала его, убирая туалетный столик, а позже пересказала в нашей гостиной.
Майк покраснел, что было ему к лицу, и слегка скрипнул зубами.
– Да? – зачем-то переспросил он.
– Да, сэр. Одна из горничных. Конечно, я сделал ей выговор.
– А шею не свернули?
– Нет, сэр.
– Зря. И как, ей понравилось?
– О нет, сэр. Я был очень строг.
– Не выговор. Письмо.
– Понравилось, сэр.
– Что ж, и то хлеб. Доставил человеку удовольствие. Огастес тоже его похвалил.
– Кто, сэр?
– Один лондонский критик. Если как-нибудь встретите, познакомьте его со служанкой. Явное родство душ. А что до ваших слов, вы правы. Что будем дальше делать? Кстати, фамилия моя – Кардинел.
– Я часто слышал о вас от мистера Стэнвуда.
– Мы старые друзья. Прибавлю, что он полностью согласен с моими теперешними планами.