Веселый Роджер - стр. 36

Качаю головой, отступая. Говорить с ним больше не о чем. Этот спор ни к чему не приведет, свое отношение я высказал, его мнение услышал.

– Мать бы пожалел, – бросаю через плечо.

– Подобрал ее, да? – кричит он мне вслед.

Я уже на середине зала. Замираю, но не оборачиваюсь. Люди в дорогих костюмах и платьях отрываются от своих дел, недовольно таращатся на нас. Охранник направляется в мою сторону.

– Ты вечно все за мной подбираешь: одежду донашиваешь, в игрушки доигрываешь, баб моих пользованных трахаешь. Сначала Настя, теперь Вера. Прешься, что ли, от этого?

Руки сжимаются в кулаки, тело напрягается так, что едва не болит. Я стискиваю зубы и губы, огромным усилием воли удерживая себя на месте. Да, я был с Артёмом жесток, но он ударил словами ниже пояса, наотмашь, без шанса достойно ответить. Понимаю, что я в бешенстве. До такой степени в бешенстве, что готов кинуться на него и бить, бить, пока не размозжу череп или пока не размозжат мой.

– Давай, трахай ее! – слова врезаются в спину, когда я открываю дверь на улицу. – Она мне больше не нужна. Бревно, оно и есть бревно!

И прежде чем официанты и охранники приходят в себя и добегают до меня и Артёма с целью прекратить эту душераздирающую и никому не нужную семейную сцену на глазах у дорогих гостей, я показываю ему средний палец и закрываю за собой дверь.

«Ему уже хватит, расплатится за всё сполна», – уговариваю себя по пути в машину, но чувствую, как трясет от желания вернуться немедленно. Хочу заткнуть ему рот, поставить на место, отомстить, причинить так много боли, как только смогу. Мне надо подраться, немедленно. Куда девать эту злость, от которой распирает, голова вот-вот лопнет?

Да, в этот момент я ненавижу Артёма всей душой. Рука онемела, болит, только сейчас замечаю кровь на костяшках пальцев. Давненько я не дрался. Возможно, выбил ему зуб или сломал нос. Левой рукой, уже в машине, набираю сообщение: «Если нужны деньги – помогу». Он отвечает не сразу, коротко: «Знаю».

Чистый голос Дэнни режет перепонки из колонок «Кашкая», заполняет машину, разносится по улице из окон – у меня отличная аудиосистема. Дэнни, как и всегда, чувствует мое настроение, орет в уши о гребаной гравитации, которая тянет к гребаным воспоминаниям, которым нет конца. Как Артём вообще мог припомнить Настю?

Малые транквилизаторы, подобранные мне врачом, практически не обладают седативным действием, а тревожное состояние прогоняют на раз. Отличная вещь, выдается по рецепту, легальным способом по-другому не достать. Проблема в том, что, зараза, вызывают привыкание, поэтому, дабы не сторчаться, приходится частенько включать мозг. Иначе, единожды вкусив счастье посредством таблеток, то и дело тянет их глотать по поводу и без.

Вот и сейчас, после разговора с Артёмом, так и хочется закинуться, но я этого делать не стану. Лучше покурю, послушаю музыку, подумаю о чем-нибудь приятном.

Достаю мобильный, листаю в нем фотографии Веры с задранной майкой, сделанные украдкой в тот странный день, когда она прибежала в мой дом вымокшая и расстроенная. Смелая. Да, именно такой она мне показалась в мокром белье, с грязными разводами по лицу и телу, и это выбило опору из-под ног. Захотелось творить с ней разные вещи, проверить границы этой самой смелости. Так сильно захотелось, что не получилось отказаться от этих желаний за столько времени. Это пугает, потому что отказываться я умею очень хорошо. Я спец в деле обламывания себя.