Веря в невозможное перед завтраком. Звук тишины, алмаз в лотосе - стр. 23

Словами ничего невозможно передать.

Когда вы что-то говорите, вы вынуждены использовать ум, вы вынуждены использовать язык, и тогда, естественно, проявляются все противоречия языка и все ограничения ума.

Ты говоришь: «…в котором больше нет „Я“…» Если бы тебя больше не было, тогда на этом твой вопрос должен был закончиться. Кто сейчас продолжает спрашивать? Ты говоришь: «…в котором разрушены все границы…» Чьи границы? Несомненно, ты находишься здесь, наблюдая, как границы разрушаются. Но если ты здесь, то границы не могут разрушиться. Одно исключает другое.

Ты говоришь: «…просто растворение в едином…» Слышали ли вы когда-нибудь, чтобы капля росы кричала миру: «Послушайте, я растворяюсь в океане»? Она просто растворяется, и у нее нет слов. Существует лишь тишина.

Но ты продолжаешь перечислять все те красивые слова, о которых прочитал, о которых услышал: «…только растворение в едином, исчезновение, невесомость, свет и блаженство…» Но с кем происходят все эти переживания? Тебя же больше нет! Чтобы все это происходило, необходимо, как минимум, твое присутствие. Необходим твой ум, необходима речь – и ты вновь спрашиваешь… Если бы это были настоящие переживания, ты бы вообще ничего не сказал.

Это напомнило мне о великом дзенском мастере, который сидел на берегу моря, когда мимо проезжал император. Император всегда хотел увидеть этого мастера, но у него не было времени – государственные дела, заботы, войны… а сейчас представился прекрасный случай. Император вышел из колесницы, приблизился к мастеру и сказал:

– У меня немного времени, но я бы хотел узнать, в чем суть твоего учения. Я не хочу умереть, не узнав этого.

Мастер молчал.

– Я понимаю, ты очень стар и, возможно, плохо слышишь…

Мастер улыбнулся.

– Я хочу узнать суть твоего учения! – прокричал император прямо в ухо мастеру.

Тогда тот написал пальцем на песке: «Дхьяна». Он ничего не сказал.

– Но это для меня мало что значит! Я слышал это слово много раз. Объясни чуть подробнее, – попросил император.

– Я уже опустился до объяснений ради тебя. Правильным был первый ответ, когда я оставался безмолвным. Но, возможно, ты не знаешь того способа общения, который существует в молчании. Из сострадания я написал слово дхьяна, теперь ты хочешь разъяснений. Я попытаюсь, – сказал мастер и опять написал большими буквами: ДХЬЯНА.

– Что же это за разъяснение? Это то же самое слово! – воскликнул рассерженный император.

– Тебе придется простить меня, потому что я не могу больше ничего сказать, – ответил мастер. – Ради одного тебя я не допущу, чтобы спустя столетия надо мной смеялись. Никто не смог сказать что-либо о дхьяне, и никто не сможет сказать что-либо о ней…

Что же тогда делали мастера в течение столетий? Они создавали методы, ситуации, в которых, как они надеялись, может быть, один человек из тысячи достигнет озарения. Эти методы – не медитации. Эти методы предназначались только для того, чтобы подвести вас к той точке в вашем внутреннем пространстве, в которой вы неожиданно поймете и воскликнете: «Ага!» В тот момент, когда вы постигнете состояние медитации, все методы потеряют всякий смысл. Эти методы – просто приемы, созданные из сострадания для тех, кто не обладает другим способом взаимодействовать с более высокой, чем ум, реальностью.