Версаль. Мечта короля - стр. 44
Он потянулся, чтобы погладить ее по волосам, но Генриетта хлопнула его по руке.
– Я вас предупредила!
– Дорогая, меня постоянно предупреждают, – мрачно улыбнулся Шевалье.
Королева в траурном одеянии стояла у окна, комкая в руке влажный платок. Слезы и сейчас лились из ее глаз. Удивительно, как за столько дней она не выплакала их все. Однако источник слез внутри ее был обильнее, чем она думала. Рядом в почтительном молчании сидели фрейлины, занятые шитьем, вышиванием и чтением.
Дверь стремительно распахнулась. В сопровождении Бонтана вошел король.
Королева подняла красные от слез глаза и сделала реверанс.
– Как поживает моя королева?
– Благодарю вас. Мне намного лучше, – хриплым, напряженным голосом ответила Мария Терезия.
– Переоденьтесь. Время траура прошло. Вам пора вернуться к исполнению своих официальных обязанностей.
– Да, ваше величество.
Людовик подошел к окну и взглянул на дорогу, что тянулась за садами.
– Сегодня наш двор принимает важных гостей. Одного из них вы вначале примете у себя. Постарайтесь встретить наших гостей со свойственными вам теплотой и изяществом.
Мария Терезия заморгала:
– Позвольте узнать, кто этот человек? Я спрашиваю, чтобы получше подготовиться. Может, к нам пожаловали испанцы?
Людовик сурово посмотрел на жену.
– Я вам обещаю, – торопливо пробормотала королева.
– Я рассчитываю на вас.
Не дав ей больше вымолвить ни слова, не уделив даже нескольких минут (не говоря уже о проявлении нежности), король ушел.
Монкур рукавом отер с лица сопли и капли дождя, набрался решимости и постучал в ворота большого угрюмого Кассельского замка. Дождь, не желавший прекращаться, превратил день в сумерки. Деревья и трава на лужайках посерели и стали похожи на золу в очаге. Открывать не торопились. Монкур постучал снова, громче и отчаяннее. Его спина совсем промокла. Наконец дверь открылась.
Монкур попросил его впустить.
Еще через час Монкура, переодетого в чистую рубашку и штаны, усадили на скамеечку перед жарко пылающим очагом. Слуга острым лезвием сбривал щетину с его щек и подбородка. Чуть поодаль, куда не достигал свет очага, стояли двое мускулистых разбойников, которых звали Мишель и Тома. Если бы они не моргали, их можно было бы посчитать статуями. Слышался лишь треск поленьев в очаге и поскрипывание бритвы в руках слуги. Снаружи к ним примешивалась тяжелая барабанная дробь дождя.
В круг света вошел хозяин замка – герцог Кассельский. Этот мужчина средних лет славился своей силой, решительностью и острым умом. Монкур пытался угадать его настроение, однако глаза герцога, глядевшие из-под тяжелых век, были непроницаемыми.
– И чего вы от меня хотите, Монкур? – наконец спросил герцог Кассельский.
Слуга в последний раз взмахнул бритвой, вытер Монкуру лицо и отошел.
– В проливной дождь человек ищет самое раскидистое дерево, чтобы укрыться под его ветвями. В северной части Франции нет никого сильнее, могущественнее и решительнее вас. Вы, сударь, подобны кряжистому дубу. Спасаясь от рукотворной непогоды, устроенной королем и его двором, я поспешил сюда в поисках защиты. Я готов стать вашим слугой.
– Слугой, – повторил герцог Кассельский и щелкнул пальцами.
Монкур встал.
Из сумрака выступили еще несколько дворян, которые встали рядом с герцогом. Одни смотрели на Монкура с жалостью, другие – со страхом, а иные – с нескрываемым отвращением.