Вернувшиеся - стр. 27
Школьный класс был маленьким. Его стены пропахли плесенью, свинцовыми белилами и запахом времени.
– Начнем с главного вопроса, – сказал Беллами, откинувшись на спинку стула и поместив блокнот на колено. – С вами случалось нечто необычное, о чем вы оба хотели бы рассказать?
– Нет, – ответила Люсиль. – Ничего того, что осталось бы в памяти.
Джейкоб кивнул головой, выражая согласие. Он был полностью сосредоточен на лоллипопе[1].
– Но я полагаю, вы найдете в своем перечне такие вопросы, – продолжила Люсиль, – которые помогут мне понять, что со мной случались странные вещи. Вы же опытный следак.
– Мне кажется, вы немного грубовато определили мой статус.
– Возможно, – призналась Люсиль. – Прошу прощения.
Она облизала подушечку большого пальца и вытерла с лица Джейкоба липкое пятно от сладости. Для этой встречи она одела его в красивую одежду: новые черные штаны, ярко-белую рубашку с кружевным воротником, начищенные до блеска туфли и даже новые носки. Он был хорошим мальчиком и старался сохранять свой наряд в приличном состоянии.
– Мне просто нравятся своеобразные слова, – добавила Люсиль. – Иногда они звучат грубовато… Но поверьте, я только хочу разнообразить свою речь.
Закончив вытирать лицо Джейкоба, она быстро провела ревизию собственной внешности. Люсиль пригладила длинные серебристые волосы, проверила ладони на наличие грязи и, не найдя таковой, взглянула на подол платья. Она пригнулась, незаметно опуская локтем край кремового платья еще ниже – не потому, что он был расположен высоко; помилуй Боже, нет! Она просто вела себя как приличная женщина. Люсиль нарочито соблюдала все манеры, поскольку находилась в компании мужчины, а в подобных ситуациях дамам полагалось проявлять пристойность и умеренную скромность. Кстати, пристойность было еще одним словом, которое Люсиль хотела бы использовать в беседе.
– Пристойность, – чуть слышно прошептала она, поправляя свой воротник.
– Люди часто сообщают нам о том, что «вернувшиеся» имеют затруднения со сном, – произнес Беллами.
Агент поднял блокнот с колена и переместил его на стол. Он не переставал удивляться тому, что школьный учитель маленького городка имел такое большое рабочее место – хотя, если немного подумать, подобное отношение к вещам было здесь вполне уместным. Беллами придвинулся к столу и убедился, что устройство звукозаписи работало. Он сделал пометку в блокноте и посмотрел на Люсиль, ожидая, когда она отреагирует на его заявление. Вскоре стало ясно, что без уточнений она не даст ему ни одного ответа. Первым, что он записал в блокноте, было слово яйца. Со стороны это выглядело бы занятно.
– Точнее, речь идет не о затруднениях, – продолжил Беллами, пытаясь говорить сонно и медленно, как южане, а не как янки. – Просто «вернувшиеся» мало спят. Они не жалуются на усталость и недомогание, но, по словам родственников, проводят без сна по нескольку дней и отдыхают всего два-три часа.
Он откинулся на спинку, оценивая удобство деревянного кресла. Качество мебели было отменным.
– Возможно, мы хватаемся за соломинку, – сказал агент. – Благодаря таким опросам населения мы пытаемся найти какие-то аномалии. Нам интересны странности не только в жизни «вернувшихся», но и… обычных людей.
– Значит, вы спрашиваете обо мне и Джейкобе? – ответила Люсиль, осматривая комнату.