Вернуть семью после развода - стр. 9

– Турецкое, конечно. К нам он приехал по рабочей визе. Он врач. Гинеколог.

Я снова зависаю, думая над словами Ирины Вадимовны. Гинеколог, млять… Нетрудно догадаться, при каких обстоятельствах они познакомились с Татьяной. Смешно и грустно на самом деле, потому что всё оказалось гораздо хуже, чем я мог себе это представить.

– Ирина Вадимовна, можно вас попросить об одолжении?

– Да, конечно, Стас. Проси что хочешь.

– Можете мне прислать всю информацию об этом… гинекологе. Я хочу проверить его по своим каналам. Возможно, мне удастся депортировать его из страны гораздо раньше, чем закончится виза.

– Конечно, Стас. Я тебе всё напишу в сообщении. Только давай договоримся сразу, Таня ничего не должна знать об этом разговоре. Прошу тебя.

– Да без проблем, Ирина Вадимовна. Ваша дочь ничего не узнает. Обещаю.

– Спасибо тебе, сынок, – благодарит тёща, а у меня внутри всё обрывается, потому что никогда раньше она меня не называла сыном. – На самом деле, это мы с отцом во всём виноваты.

– Бросьте, Ирина Вадимовна. Вы с Александром Владимировичем здесь при чём? Это Танин выбор.

Тёща вздыхает.

– Мы с отцом слишком тряслись над Таней. С самого её рождения чрезмерно опекали, сдували пылинки. Она болезненная росла. Когда Тане было полтора месяца, дочка заболела пневмонией. Её забрали в реанимацию. Она была по ИВЛ несколько дней. Страшно вспоминать то время. Вот тебе сейчас рассказываю, а у меня мурашки по коже. В общем, любили мы Таню больше всех наших с Сашей детей. Ещё потому что она единственная девочка. Когда Таня подросла, то мы с её отцом старались уберечь дочь от всего, чего только можно. Отец не разрешал Тане: ходить на дискотеки, оставаться у подруг с ночёвкой, пользоваться косметикой, пока не исполнится восемнадцать лет. В этом и была наша ошибка. Мы слишком ограничивали свободу Тане. Не позволили ей как положено повзрослеть; часто принимали за неё решения. Хотели как лучше, а получилось, сам знаешь как. Таня в тебя была влюблена с самого детства. И сейчас я понимаю, что случилось это, наверняка потому, что она не общалась со своими сверстниками, не встречалась с мальчиками… Жаль, что вы разошлись. Я до последнего думала, помиритесь, пока Таня не познакомила нас с Феритом. Не было у неё опыта общения с мужчинами, кроме тебя, Стас. А Ферит ухаживал за ней красиво, не спорю. Вот и влюбилась наша девочка в ещё один образ, который придумала в своей же голове. Реальность она же не такая. Только не хочется, чтоб Таня наделала непоправимых ошибок. Страшно за неё. Этот мезальянс ни к чему хорошему не приведёт. Так что одна надежда на тебя, Стас.

– Я понял, Ирина Вадимовна. Обещаю, сделать всё, что в моих силах.

– Ты ещё любишь мою дочь?

– Люблю.

– Тогда борись за неё, сынок. И не отдавай никому. Варе никто не заменит родного отца.

3. 3

Утром просыпаюсь с первыми лучами солнца. Принимаю гигиенические процедуры и спешу набрать маму на мобильный через видеосвязь. Поправив на голове полотенце и отпив из кружки горячий чай, жду, когда на экране появится картинка.

– Доброе утро, мамочка, – приветствую я и прошу позвать к телефону Варю. Через несколько секунд на экране появляется заспанное личико моей малышки: – Доброе утро, солнышко. Ты уже проснулась?

Варя трёт глазки. Капризничает. Ручками тянется к телефону. И огорчается, когда понимает, что не может ко мне прикоснуться.