Верни нашу дочь, бывший! - стр. 27
— Вы понравились моей дочери, — слышу на фоне размытый голос Усольцева, но не обращаю на него никакого внимания.
Я готова расплакаться, уткнувшись носом в такого родного малыша.
Моя девочка.
Живая.
Сердце матери не обманешь: это моя дочь.
Только моя, и если весь мир будет против, мы всё равно больше не расстанемся.
Никому не позволю отнять её у меня.
Будут вгрызаться в глотки, но не позволю разлучить нас и отнять самое дорогое сокровище, подаренное мне небесами.
— Будем знакомиться? — спрашиваю я. — Меня зовут Ника.
«Мама», — хочется сказать, но я молчу, едва сдерживая в себе этот порыв.
— Ня! — произносит малышка звонким голосом.
Она уже такая большая…
Через несколько дней ей исполнится восемь месяцев — это срок, в течение которого мы не виделись. В течение которого я медленно умирала, считая, что моя дочь мертва.
Проглатываю солёный ком, вставший в горле, и выдавливаю улыбку.
Всё ведь хорошо.
Ну к чему плакать теперь?
— Соня, — зовёт Усольцев, и внутри всё взрывается от нестерпимой ревности.
Мне хочется как можно быстрее забрать дочь, спрятать её ото всех.
— Ты маленькое солнышко, — ласково шепчу я и покачиваю дочку.
«Моё солнышко»…
— Вероника, мне придётся отлучиться по делам. Наталья поможет вам и сообщит мне, как вы справляетесь со своей работой. Надеюсь, что всё будет хорошо, и мы подпишем договор, как только я вернусь.
Я киваю.
Усольцев уходит, а я поглядываю на Наталью, понимая, что не должна вызывать подозрений. Следует вести себя как обычная няня. Так просто, но в то же время невероятно сложно. Ну как изображать из себя чужого человека, если на деле всё совершенно иначе?
— Сонечка уже сидит, но не стоит позволять ей делать это долго. Всё-таки нагрузка на позвоночник пока не рекомендована. Я сажала её в мягкие подушки, хоть эта егоза пытается усесться и самостоятельно, — инструктирует меня Наталья с важным видом.
— Конечно, — киваю я, продолжая вдыхать аромат родного ребёнка.
Соня на самом деле похожа на маленькую принцессу. Мне жаль лишать её роскоши, в которой сейчас растёт дочь.
Девочка начинает хныкать и тянуть ручки в сторону двери, а моё сердце сжимается.
Я понимаю истоки её реакции, и от этого очень больно.
— У неё с папой слишком тонкая связь. Когда Виктор Дмитриевич уезжает, Соня чувствует это и тоскует по нему, — подтверждает мои догадки Наталья.
Киваю в ответ на её слова и думаю, каково это — разлучить отца с дочерью. Пусть и неродных, но так крепко связанных друг с другом. Я не смогу так поступить с ними обоими, мне очень больно думать о том, что будет. Конечно, пока я ещё не передала Шолохову материал ДНК Сони для проведения экспертизы, но это всего лишь вопрос времени. Что будет, когда я сделаю это? Как мне повести себя с Виктором? Мужчиной, который так сильно любит малышку? И с ней… Ей будет не хватать папочки. И Шолохов никогда не сможет стать тем.
Телефон вибрирует в кармане, но мне нет до него совершенно никакого дела. Кто бы там ни пытался дозвониться до меня — всё не так важно.
Продолжаю наслаждаться близостью дочки, и уже скоро Соня переводит всё внимание на меня, перестаёт тосковать, а Наталья удивляется.
— Как только Сонечка уснёт, я покажу вам, как мы готовили каши и пюрешки для неё. Возможно, вы всё это знаете, но я проинструктирую на всякий случай, — осторожно говорит Наталья.