Верни меня к жизни, волк - стр. 34
- Видимо, недостаточно хорошо, - огрызнулся Эрлинг.
- Что неправильного в том, чтобы по-человечески поздороваться и поблагодарить за помощь? – я с трудом принудила себя отвернуться от притягательного лица, отметив и колоссальную концентрацию мужчины, и яркий огонь глаз, ломая голову над утраченным прошлым и ускользающим образом красивого парня, затмившего все остальное в сознании.
- Поверь, так будет лучше для тебя, - мрачно пробормотал мой друг.
Когда Халле устроил меня на сидении, я снова бросила взгляд на таинственного спасителя, почувствовав, как сердце подскакивает к горлу от его мужественной и темной красоты.
Новая волна опустошения омрачила мысли: я не могла вспомнить обстоятельств, которые нас познакомили, придумать причину, разделившую нас так непримиримо, и объяснить тягу, заразившую каждую мою клетку болезненной потребностью столь быстро и неотвратимо.
Был ли он тем самым парнем, с которым я ходила на свидание одновременно с Халле?
Какое имеет отношение к Линет, с которой схожи его глаза и обжигающие прикосновения, объясненные подругой как «да это просто нарушение терморегуляции, Флоранс, я уже говорила, что нам пришлось уехать по вопросу здоровья».
И почему так трудно вспомнить, где же я его встречала раньше?
Может он – тот самый первый знак, свидетельствующий о начале восстановления памяти. Но не получалось яснее разглядеть картину.
Словно я оступилась и теперь летела вниз, в глубокий и темный колодец, не контролируя это ужасное и тошнотворное падение, а прошлое стремительно отдалялось, исчезая в недосягаемой высоте.
Я ненавидела свою амнезию всем сердцем, потому что она лишила меня настоящей жизни, буквально разорвала ее на «до» и «после», и я даже не могла предположить, насколько важной была часть, принадлежавшая тому молодому мужчине.
Память – она как пыль, которую развеял ветер на множество миль вокруг и не оставил ни малейшей возможности собрать драгоценные осколки. Как я ни старалась, в голове зияла пустота, и лишь разрозненные штрихи новой жизни, которую я начала с нуля, рисовали узор взамен утерянного старого.
Смогу ли я когда-нибудь снова стать полноценной хотя бы душой, соединив прошлое и настоящее воедино?
Халле завел мотор и повез меня домой, но мое сердце осталось на парковке, рядом с красным «камаро». Жестокая реальность, врезающаяся в разум как неуправляемый таран, была во много раз страшнее потери памяти: какой смысл в восстановлении воспоминаний, если я никогда не смогу ходить?
Может, Халле прав… и оберегает меня от боли разумно. Каждая минута, проведенная рядом с прекрасным мужчиной, будет красть кусочек моего сердца. Одна лишь встреча, а я уже сама не своя.
Что станет со мной, если я почувствую большее, чем просто обычное – ну ладно, довольно сильное – притяжение?.. Нет ни единого шанса, что кто-то настолько великолепный, к чьим ногам может пасть весь мир, пожелает связать свою свободную и обеспеченную жизнь с калекой.
Хотел бы он этого, держался бы так далеко? Злился бы на Халле, что ему самому пришлось спасать меня от расквашенного носа и ободранных локтей? Сбежал бы сразу, как только Халле отвез меня в сторону и представилась возможность избежать дальнейшего общения?
Все это было как-то связано: моя инвалидность и нежелание водителя гоночной машины даже познакомиться. По неизвестной причине он всегда оказывался поблизости, но это не значило, что однажды он захочет большего. Ровно наоборот.