Верить в себя - стр. 43
– Я люблю тебя, Кэрол, – прошептал он, чувствуя, как к глазам снова подступают слезы. – Ты обязательно поправишься, все будет хорошо, обещаю. Мы все тебя очень любим – и я, и Энтони, и Хлоя. Просыпайся скорее, и ты нас увидишь...
Но Кэрол никак не откликнулась на его горячую мольбу, исходившую, казалось, из самого сердца. Она по-прежнему лежала на койке холодная и безучастная, словно изваянная изо льда, и Джейсон едва сдержал рвущийся из груди стон отчаяния. Краем глаза он заметил, что обе медсестры отвернулись – на его лице было столько боли и отчаяния, что даже смотреть на него было тяжело.
Потом Джейсон наклонился, чтобы поцеловать Кэрол, и был поражен тем, как хорошо он, оказывается, помнит тепло ее кожи. Много лет прошло с тех пор, как они целовались в последний раз, и вот все вернулось. Воспоминания нахлынули на него подобно жаркой волне, и все они были светлыми. Все, что было между ними плохого, – все забылось, остались только нежность и любовь. И он надеялся, что Кэрол тоже не помнит – или старается не вспоминать – о том зле и той боли, которую он ей причинил. Общаясь друг с другом, они никогда не касались прошлого, а обсуждали только детей или события своей текущей жизни. Когда умер Шон, Джейсон искренне сочувствовал Кэрол и старался поддержать ее как мог. Эта смерть казалась ему особенно несправедливой еще и потому, что Шон ушел совсем молодым – ведь он был моложе Кэрол. В том, что он умер, когда ему не было еще и сорока пяти, было что-то неправильное, противоестественное. Тогда Джейсон и представить себе не мог, что пройдет всего два года, и Кэрол тоже окажется на волосок от гибели. Как тут было не подумать, что жизнь бывает порой и несправедливой, и жестокой. Ему, однако, было грешно пенять на судьбу – ведь Кэрол была жива, и, хотя ее состояние оставалось критическим, врачи считали, что у нее есть шанс. И это была, пожалуй, единственная хорошая новость, которую он мог сообщить детям.
– Я скоро вернусь, милая, – шепотом пообещал Джейсон, снова целуя Кэрол. Ее кожа была теплой, к тому же за время, что он пробыл в реанимационной палате, Джейсон перестал замечать пыхтение респиратора, и сейчас ему казалось – Кэрол просто спит.
– Я люблю тебя, – повторил он. – Поправляйся скорее...
И, едва сдерживая слезы, Джейсон быстро вышел из палаты. Он знал, что не имеет права на слабость – ради Кэрол и ради детей ему нужно быть сильным.
Покинув больницу, Джейсон пешком двинулся в сторону вокзала Аустерлиц, не обращая внимания на проливной дождь. Только основательно промокнув, он поймал такси и отправился в «Ритц». Чувствовал он себя отвратительно – словно в один день постарел на десятки лет, не меньше. Джейсон устал, издергался и отчаянно хотел спать, но не это было причиной его мрачного настроения. Он думал о Кэрол. Она не заслуживала того, что с ней случилось. Никто не заслуживал, но Кэрол – меньше всего. Она была красивой женщиной, хорошим человеком, отличной матерью, а еще раньше она была прекрасной женой и для Джейсона, и потом для Шона. Один оставил ее ради молодой обольстительницы, второй – безвременно умер. И в том и в другом случае на долю Кэрол выпали немалые страдания. А теперь и она сама оказалась на грани жизни и смерти. Джейсон не пожелал бы подобного и врагу, а тем более – Кэрол. Если бы он посмел, то гневался бы на Всевышнего за то, что подверг ее столь тяжким испытаниям. Но он не посмел. Слишком многое зависело сейчас от Него, слишком сильно нуждался Джейсон в Его помощи. Сидя в такси, которое повернуло к площади Вандом, он молился не только о Кэрол, но и о том, чтобы Бог облегчил ему разговор с детьми. Джейсон и представить себе не мог, как он сообщит им о том, что случилось с их матерью.