Верховенство мёртвых теней - стр. 32
Жители замка начинали ходить по коридорам, но я обычно не вставала так рано, поэтому вряд ли кто-то решит ворваться в мою комнату. Сейчас лучшее время. Я хотела отложить ритуал, обдумать все еще раз, возможно, даже сознаться во всем Гарцель или Ратбоуну… Однако чем дольше оттягиваешь момент, тем хуже.
Я представила маму, сложившуюся пополам в агонии, совсем как Иосиф, и сомнений внутри не осталось. Я должна рискнуть.
Рана на ладони еще не затянулась, поэтому вскрыть ее не составило труда. Я сжала кулак над амулетом, и кровь потекла на него, а потом и на пол. Вырвав с затылка несколько волосков, я поморщилась и аккуратно положила их в лужицу крови. Придется отмывать пол с отбеливателем.
Дневник матери лежал передо мной, раскрытый на странице с заклинанием. Я принялась читать слова, сначала про себя, а затем шепотом, чтобы выровнять произношение. Магия внутри артефакта зашевелилась. Я схватила амулет и поспешила прочитать заклинание громко и уверенно.
Голоса из Империальной звезды завыли по-волчьи. Затем они заговорили наперебой: кто-то ругал меня, кто-то радовался возможности выпустить энергию в мои вены.
Я повторяла строчки заклинания снова и снова, пока не почувствовала, как из уха течет что-то горячее. Боль началась с висков и поползла к затылку. Челюсть ныла, потому что приходилось сдерживаться, чтобы не закричать.
Визг голосов усилился, словно им тоже было больно. Что же я творила?
Магия стремительно вытекала из меня в Империальную звезду. До тех пор, пока во мне самой практически ничего не осталось.
Без сил я свалилась на пол, ухо ныло от боли. Все, что я пыталась игнорировать, отозвалось в теле мучительной песнью: недосып отразился головной болью, в ухе будто стреляли зарядом тока, ноги стали ватными. Я истратила остатки магии, чтобы прервать связь с артефактом, и больше нечему было поддерживать меня на плаву.
Неподалеку валялся телефон. Я кое-как дотянулась до него и разблокировала. Яркий свет экрана резал глаза. Я убавила яркость и нашла номер Ратбоуна. Мой палец замер над кнопкой вызова. Могла ли я рассказать ему, что натворила? Могла ли я рассчитывать на его помощь? Обессилевшее тело и истощенный разум сделали меня более отчаянной, поэтому я позвонила.
Ратбоун ответил после первого же гудка.
– Мора? Что-то случилось?
Конечно, он уже почувствовал.
– Можешь подняться ко мне? – прохрипела я.
В первый месяц после смерти мамы я часто закрывалась в комнате, ссылаясь на воображаемый недуг. Как иронично, что теперь мне было по-настоящему плохо.
Ужасно, мучительно, отвратительно.
Если так ощущается истощение магии, я больше никогда не хотела бы заниматься столь сложными ритуалами. Голову посещали кошмарные мысли:
«А восстановлюсь ли я?»
«Как я могла подвергнуть себя такой опасности?»
«Что произойдет с Ратбоуном и Аклис, если моя магия пострадала навсегда?»
Спустя пару мгновений в комнату вошли. Наверное, Ратбоун бродил где-то неподалеку, чтобы быть рядом. Это согрело сердце. Ратбоун тут же подбежал к оболочке меня, которая валялась на полу. Его руки требовательно, но осторожно ощупали мое тело в поиске открытых ран.
Когда он ничего не обнаружил, парень громко выдохнул.
– Где болит? – спросил он.
Вот и как объяснить ему, что больше всего у меня болит внутри?
– Магия… истощилась… – выдавила я и попыталась перевернуться на спину.