Вересковый венок. Из мрака. Цикл «Геония» - стр. 3
– Давай, я узнаю твое будущее, – предложила она. – Так мы поймем, насколько сильна опасность.
Тэн не сразу сообразил, как ответить. Он не хотел обижать девушку, но к пророчествам псиоников всегда относился скептически.
– Не надо, Йени, не трать себя попусту.
– Ничего ужасного, я потрачу себя совсем чуть-чуть.
Кассий только хмыкнул.
– Лучше отговори своего парня от глупостей, – пробурчал он, но сестра даже не обернулась.
Она отбросила на спину капюшон дождевика, отряхнула капли воды с кудрей, взяла ладони Цилиана в свои миниатюрные руки, переплела пальцы так, что подаренное Тэном кольцо врезалось в кожу им обоим.
Ментальный контакт походил на легкий удар током.
Глаза Йенет закрылись, но Тэн не зажмурился, наблюдая за сменой выражений на ее побледневшем лице…
Через минуту Йенет освободила пальцы и отступила назад, длинные густые ресницы сделались влажными.
– Ты может идти. Все будет хорошо.
Цилиан в знак благодарности коротко кивнул и повернулся спиной к опешившему Кассию Маю.
– Ну, ладно. Пожелайте удачи.
Он обогнул двор, добрался до сарая и, перемахнув через ограду, оказался на крыше этого старого строения, затем спрыгнул на землю, пересек двор и толкнул покосившую дверь дома, покрытую облезлой голубой краской.
Внутри дома стоял полумрак. Одна из четырех комнат пустовала, во второй, спиной к дверному проему, сидел мужчина средних лет, одетый в рабочий комбинезон и рубашку с закатанными рукавами. Хозяин дома подпирал голову руками и, казалось, погрузился глубокую в апатию. В полуметре от расслабленной руки, на деревянном столе, лежал излучатель.
Цилиан прикинул, не оглушить ли противника ударом по затылку, но Эсон уже обернулся и беззлобно ухмыльнулся углом рта.
– Слышал, как ты вошел, братан – хрипло сказал он. – Тебя, наверно, послала Юнна, моя жена. Пожаловалась на разбитое лицо. Полицию вызывать будешь?
– Нет. Но ребенка нужно отдать матери.
– Вот так и ловятся дураки, – Эсон снова усмехнулся. – Пойди, передай суке Юнне, то, что она и так прекрасно знает – Алик мой сын, а не ее.
– В каком это смысле?
– В прямом. Юнни ему мачеха. Я был дурак и, овдовев, женился на псионичке. Хотя, конечно, выбор был небольшой, мало какая баба согласится жить в глуши на краю болота.
– Болото и глушь – не причина избивать жену.
– А что оставалось делать? Юнна – злая, набитая желчью тварь. Того и гляди, прикончит меня во сне.
– Для ее озлобления, наверное, существуют причины, – заметил Цилиан, осторожно приближаясь еще на шаг.
– Причина тут одна, моя женщина – ведьма. Она ковырялась в будущем и вбила себе в голову, что я когда-нибудь ее придушу. В те славные времена я еще обожал свою Юнни, но она каждый день трахала мне мозг… тут и добряк взбесится, а я, знаешь, совсем не добряк.
– Сколько лет вашему сыну?
– Четыре года. Не бойся, он в порядке. Спит у себя в комнате. А ты не хочешь со мною выпить?
Не дожидаясь согласия, Эсон шагнул буфету и тут же вернулся со стаканами и бутылкой.
– Овощной самогон, собственное изготовление – авторитетно добавил он.
Цилиан осторожно присел на табурет. Несмотря на спокойную беседу, ощущение близкой опасности не проходило, а только усиливалось. Он пригубил мутную сивуху и задержал глоток во рту. Хозяин, казалось, чего-то ждал, тревожно прислушиваясь к каждому внешнему звуку.