Вересковый мед - стр. 32
Эрика стояла по эту сторону стола, а по другую стоял Викфорд, слева и справа горели канделябры с дюжинами свечей, и между этими пятнами огня сияло ещё и третье невидимое пламя. Пламя их ненависти. Оно превращалось в алое золото и стекало прямо на стол, на эти бумаги и, наверное, ещё немного этого противостояния, и они бы вспыхнули.
Барристер откладывал один лист за другим, все вокруг торжественно молчали, глядя на изящные строчки и королевские вензеля, а сердце у Эрики выстукивало барабанную дробь. Ей казалось, что под кожей у неё прорастают огненные побеги, вьются по рукам, по телу, пробираются куда-то к сердцу, сжимая его в тиски, и оно от этого бьётся в агонии. Её словно жжёт изнутри от этого взгляда, которым смотрит на неё Викфорд, ей не хватает воздуха и кружится голова. В комнате стало невыносимо душно, и Эрика чувствовала, что ещё немного и она просто потеряет сознание.
На последнем листе стояла размашистая подпись короля Раймунда. Дядя Тревор взял перо и поставил под ней свою подпись, а за ним следом дрожащей рукой расписалась и Эрика, едва не поставив на бумагу огромную кляксу. Барристер заверил оба документа, посыпал песком, долго дул, а затем один отдал Тревору, а второй аккуратно свернул и сложил в кофр для свитков.
– Ну вот, теперь можно приступить ко второй части, – произнёс он торжественно и спрятал очки в карман. – По закону Тавирры, от лица Его Величества – короля Раймунда, как законный барристер королевского дома вопрошаю: согласна ли ты, Эрика Нье'Лири, стать женой…
Его слова долетали откуда-то издалека, и Эрика просто ответила «да», не вникая в их смысл, потому что надо было отвечать. И в ответ услышала такое же безразличное «да» милорда Адемара.
Дядя Тревор опустил на лицо Эрике вуаль и подал руку. Сегодня он играл роль её отца, а Бригитта – роль матери, и от понимания этого снова захотелось плакать. Дочери Бригитты подхватили шлейф её платья, и процессия двинулась прочь из замка вдоль цепочки огней вверх по холму. Там, на вершине, среди гранитных столбов, покрытых бархатом мха и ржавой россыпью пятен лишайника, находилось святилище – средоточие силы, идущей от самой земли. Именно там следовало проводить подобный обряд, а не в замковом храме, где проходило большинство помолвок и свадеб. Ведь этот обряд свяжет два народа, две страны, а не просто двух человек.
Среди камней уже горел костёр. На вытоптанной поляне мелом был очерчен большой круг и рядом с огнём сидела старая Фло. Ради сегодняшней церемонии она даже сменила свой наряд сумасшедшей на вполне приличное платье. Над костром висел котёл, в котором старая ведьма помешивала тёмное варево, бросала туда травы и, чуть покачиваясь, шептала над ним молитвы:
– Великий Небесный Охотник, Лесной Хозяин, Король Запределья, Бог плодородия во многих ликах и под многими именами, Хранитель Мирового Древа и держатель Копья – Оси мироздания. Тот, чьи рога воплощают ветви древа, а каждый их отросток – начало новой жизни, благослови этот союз, ибо ради благого дела…
Она встала и принялась ходить вокруг котла, помешивая то, что там варилось, и голос её звучал завораживающе.
– …Триединая мать, та, которая Создает и Поддерживает Все Живое, Источник Чистой Безусловной Любви, Источник Милосердия и Сострадания… Та, чьё покрывало – это земля, а волосы – лес… благослови этот союз…