Вера и рыцарь ее сердца. Книга третья. Играть с судьбою в поддавки - стр. 26
Глава 3
– Верочка, ну, не смотри ты на меня так сердито. Я не приставучая, а очень забывчивая. Сама себя ругаю, как я могла забыть расспросить Антона о самом главном?
На дворе стоял трескучий мороз, но в доме Веры было тепло и уютно. Радостные лучи восходящего солнца преломлялись в зимних узорах на окне и радужными бликами гуляли по кухне. Запах пригорелой каши щекотал в носу, и, хотя манная каша на тарелках имела аппетитный шоколадный цвет, но на вкус она горчила.
Все это утро Мила Попова надоедала Вере, упрашивая ее пойти против правил, но та упорствовала и ни на какие уступки не шла, пока окончательно не потеряла терпение.
– Мила, – взмолилась Вера, – не порть мне с утра настроение, оставь бедного Чехова в покое, ешь поскорее кашу, пока она ещё тёплая. От твоего кислого вида Катенька может поперхнуться.
– Катюша скорее поперхнется от желтеньких комочков в каше, а мое желание судьбоносное и вполне обосновано. Тебе будет хорошо, если по твоей милости я никогда не выйду замуж? … Ох, и строгая у тебя мама, Катенька. Вот, вырастешь большая – пребольшая, то сама будешь кашу варить, вкусную – превкусную.
Катя любила, когда о ней говорили взрослые, она разулыбалась перемазанными кашей губами и увлеченно завозила ложкой по тарелке, раздавливая противные комочки, чем очень досаждала Вере.
– Катька, ешь кашу без фокусов! – ворчливо проговорила Вера и добавила для острастки, – Будешь за столом баловаться, буду кормить, как тётя Лариса своего сынишку!
Угроза подействовала мгновенно. Катя послушно доела остаток каши и побежала играть в зал.
– Вера, ты знаешь волшебные слова? Кто такая «тетя Лариса», которая так положительно влияет на ребенка.
Вера приостановилась с суетой на кухне и с удовольствием перевела разговор на воспоминания о Ларисе, своей школьной подруге, которая приезжала в Зеренду погостить прошлым летом.
С ее приездом каждое утро начиналось с кухонной баталии, отзвуки которой были достоянием всего двора. Каждое божье утро Ларисин четырехлетний сын Алеша объявлял голодовку. Как можно было не есть такую аппетитную кашу, сваренную по особому рецепту Ларисиной бабушки, Вере было непонятно, но мальчонка привередничал, и есть кашу с оранжевым оттенком отказывался. Он каждый раз перед ложкой с кашей закрывал рот руками, в его выпученных глазах отражался страх, словно, в каше ползали тараканы, но его мама профессионально заговаривала ему зубы, так что каша, так или иначе, проскальзывала в рот мальчика.
Послушать утренние речитативы Ларисы, доносившиеся из Вериной кухни, приходили люди, как в театр одного актера.
– Денис, не играй с огнем, Открой рот и спрячь руки за спину, … а то свяжу. Нет, так не пойдет, открой свой рот широко! Ещё шире. Достаточно. Так … ну, вот, и хорошо. Теперь без фокусов жуем кашу, она вкусная! … Жуй кашу, как следует. Давиться кашей не надо, надо двигать челюстями. … Так, гулять не пойдёшь! … Ведь можешь, если хочешь. Теперь глотай. Проглотил? Хорошо. Возможно, у тебя ещё будет время погулять с Катюшей во дворе. … Опять откроем широко рот. … Жуем … жуем с аппетитом! Так, что ты скривился? … Если вырвешь, получишь добавки! … Вот, и хорошо. Запомни, мама печется о тебе, эта очень вкусная и полезная каша, она с морковочкой.
Как можно жевать Ларисину кашу, Вера не знала, потому что каша её подруги елась сама собой. Еду, которую готовила Вера, вкусной назвать было трудно, но она тоже была полезной и в большинстве случаев съедобной.