Вера и рыцарь ее сердца. Книга первая. Все мы родом из детства - стр. 17
Особенно ее интересовали рассказы о трудовой армии. И, однажды, Вера перебила рассказчицу, чтобы что-то уточнить из истории об одной девочки, которую взрослые забыли в лесу.
– Тетя Лиза, а сколько лет было этой девочке, у которой от телеги с бревнами отвалилось колесо?
В этот момент Вере вдруг сделалось страшно, что на месте той несчастной девочки, могла очутиться и она сама. Как такое могло случиться в стране, где все дети должны быть счастливыми. Перед глазами Веры уже стоял в пугающей темноте дремучий лес. Потерявшие листву деревья тревожно покачивали голыми ветками, отодвигая приближение ночи, но стоящие вдоль дороги высокие сосны хмурились на тощую лошадку, которая отказывалась тащить телегу, нагруженную бревнами, потому что от телеги отвалилось колесо.
Лошадь выбилась из сил и приготовилась стоять в лесной чаще вечность, ее голова и хвост опустились до земли. Из-под опухших век старая лошадка виновато поглядывала на худенькую девочку, которая представлялась Вере очень похожей на нее, только более худой. Эта бедная девочка дрожала от холода, и ее не согревало пальтишко, сшитое тетей Лизой из старого мужского костюма. Отчаянно пыталась она приставить отвалившееся колесо к телеге, загруженной бревнами, но это ей не удавалось. Маленькие пальчики бедняжки отмерзали, и она умоляюще смотрела то на темнеющее небо, то на уставшую кобылку. Что могло стать с девочкой, если никто не спешил ей на помощь? Вера могла только догадываться об этом. Ведь ночью лес цепенел от холода и тьмы, в нем нельзя было оставаться живому человеку, тем более ребенку.
– Как звали эту девочку? Что с ней случилось дальше? Ее не спасли? – эти Верины вопросы остались без ответа. Тетя Лиза и ее подруги с удивлением и тревогой посмотрели на Веру и снова перешли в разговоре на немецкий язык.
– Лучше бы я молчала! – подумала девочка про себя, вспомнив мамин совет о пользе молчания. О том, что же дальше случилось с этой незнакомой ей девочкой, Вера так и не узнала. Но, если честно, Вера боялась это узнать.
Вечером, когда за Верой пришла мама, тетя Лиза передала маме тарелочку с золотистым ободком, на которой весело уместились окрашенные яйца. Это были пасхальные яйца, которые надо было есть в воскресенье утром…
Тогда девочка еще не знала, что такое Пасха, когда утром надо есть крашеные яйца, и не знала она, что ее счастливое детство так скоро закончится…
Глава 7
Лежать на полу с каждым часом становилось всё невыносимее. Ночь тянулась так долго, что казалась, ей не будет конца. Теперь Вера вспоминала о девочке, оставленной в лесу, со злой завистью. Та девочка, оставленная в лесу, имела выбор. Она могла бежать, кричать или просто замерзать рядом с покладистой серой лошадкой, тоскуя по своих родителях, а у Веры не было права на выбор. Она лежала на полу со связанными за спиной руками, связанными ногами, и ждала рассвета. Даже умереть она не могла, хотя это было бы совсем неплохо.
В темноте комнаты Вера могла различить силуэт маминой кровати. Пружины кровати уютно прогибались под маминым телом. Мама тихо посапывала во сне, вытягивая из-под одеяла то руку, то ногу. Образ спящей мамы на мягкой кровати был притягателен и недосягаем, как потерянный праздник. Веру мучило осознание того, что раньше она не ценила всю прелесть сна в настоящей кровати. Как она могла не наслаждаться мягкостью своей койки или уютом роскошного дивана? А теперь ей суждено лежать на полу, чувствуя, как ее собственное тело деревенеет. Но смотреть на маму она могла недолго, потому что шея быстро уставала, и голова девочки бессильно падала на пол, и ее взору открывался только высокий потолок в маминой спальне, по которому чередой ходили лунные блики. Что же случилось с ее жизнью?