Вера и рыцарь ее сердца. Книга четвертая. Жизнь без десерта - стр. 11

Катя, Таня и Витя стонали под гнетом бабушкиных старорежимных методов воспитания и слали маме свои жалобные письма. В декабре Вера на ногах перенесла пневмонию, замерзнуть в собственной кровати в ее планы не входило.

Автобусы из-за отсутствия бензина не ходили. Чтобы проповедовать детей, женщине приходилось на перекладных добираться до станции, а там поездом добраться до Караганды.

В один из таких приездов, когда от непривычной жары городского дома, от тягостной встречи с детьми у Веры кружилась голова, порог родительской квартиры переступил Женя, вернее сказать, его бесславная тень.

Из воротника добротной синей дубленки, сшитой на заказ в карагандинском ателье, торчала худая шея мужчина, его испитое лицо под соболиной шапкой имело синюшный оттенок. Истерзанный вид мужа мог разжалобить кого угодно, только не Веру.

– Ты зачем пожаловал?

Но Веру перебила Римма, она выбежала из кухни со скалкой в руках.

– Разгильдяй! Душегуб! Жену и детей бросил на произвол судьбы и явился, чтобы нас дискриминировать в собственном доме?

Римма имела диплом по Научному Коммунизму и любила такие объемные слова, как «дискриминация».

– Пожалуйста, не сердитесь! Я дачу продал, но меня ограбили в моей квартире, избили и чуть не убили. Завтра я собираюсь уехать на золотые прииски. Я извиняюсь, можно мне переночевать, и я об…

В коридор вбежали дети. Таня стремглав бросилась к отцу и крепко обняла папу за ноги. От счастья она закрыла глаза. Катюша быстро подошла к отцу и заботливо сняла с его головы шапку, стряхивая с нее снег, подросшую девочку не испугал побитый вид отца и его терпкий запах табака с перегаром. Только Витя стоял у косяка двери в коридор и смотрел на отца из-под лобья.

– Сынок, Витенька, ну, подойди-ка сюда.

Тут и Витя подбежал к папе, который радостно поднял мальчишку на руки и бережно прижал к своей груди.

От этой картины «Не ждали» у любой сердобольной женщины непременно побежали бы слезы из глаз, но у Веры слез не было.

– Завтра уедешь на свои прииски. … Пропил дачу?! Мне не на что жить, а ты пропил дачу?!

– Вера, те, кому я продал дачу, меня избили, а деньги украли.

– Это меня не волнует. Ты оставишь меня и детей в покое. Я же не прощу у тебя элементов! Так, … дети, быстро в туалет и спать. Надо выспаться.

А рано утром она первым поездом вновь приехала в Мирный, помнить о муже она не собиралась. Вечером, когда Вера пыталась заснуть, гулко прозвучал в коридоре телефонный звонок. Она выбралась из-под матраса, и, дрожа от холода, побежала по лестнице вниз. Ее шаги эхом раздавались по пустым комнатам врачебного особняка. Вера подошла к дребезжащему телефону, и взяла трубку в руки.

– Алло.

– Вера, ты просила Женю остаться?

Голос папы прозвучал озабоченно.

– Я? Папа, конечно, нет. Это Саша просил тебя Женю задержать, чтобы тот переписал машину на мое имя.

– Ну, как я Жене это скажу? Мне стыдно удерживать ему, только ради машины. … Так, делай, что хочешь, а я отправлю его к тебе, как-никак, он остается твоим законным супругом.

– Папа, отправь его лучше к брату.

Еще не нашлось на земле человека, способного переубедить Володю в своем решение, если оно казалось ему правильным.

На следующее утро Женя добросовестно помогал своей жене перевезти мебель из больницы в новый дом. Ночью, когда дом приобрел жилой вид, уставшие бывшие супруги лежали на одной кровати, чтобы быстрее согреться. Чувствуя под одеялом тепло мужа, Вера вспоминала разговор рабочих, помогавших переносить мебель из больницы в дом. Из этого разговора выходило, что Женя наркоманом со стажем, а признать мужем наркоманом ей очень не хотелось.