Вера. Детективная история, случившаяся в монастыре - стр. 5

Это и предопределило весь дальнейший ход истории и монастыря, и самого поселка Курихино.

С трудом пробравшись сквозь заросшую кустарниками дорогу, обдирая о колючки ежевики подолы шелковых ряс, визитеры обнаружили посреди леса на холме несколько деревянных домов и с десяток ошеломленных монахов, большинство из которых видело такое важное церковное начальство впервые.

Когда оторопь первой встречи прошла, благословились, прошли петь молебен в небольшой храм, приложились к иконам, и владыка осенил всех простым деревянным крестом. После чего настоятель, немного смущаясь драного своего подрясника, пригласил гостей в трапезную подзакусить с дорожки. К облегченному выдоху свиты, владыка Анемподист милостиво соблагоизволил.

В небольшой избе, торжественно именуемой трапезной, по такому случаю спешно накрыли праздничный обед: ушицу из речной рыбки, в грубоватых, но чистых мисках поставили разварных раков, пареную репу, пироги с картошкой да капустой, ароматный ржаной хлеб. На десерт и сладких пирогов подали, меда и варенья, моченой клюквы.

Настоятель смущался зря: после многочасовых блужданий по лесу и самые брезгливые из архиерейской свиты уминали нехитрую провизию за обе щеки. Глядя на такое воодушевление гостей, братия и канты духовные хором пропели, слаженно разложившись на три голоса. А после настойки на местных ягодах, прекрасно сочетавшейся с немудреными пирогами, и сам владыка начал подпевать монахам баском, вспоминая семинарскую свою молодость.

То ли умилительное пение, то ли настойка произвела столь сильное впечатление, но, встретив такой простой и радушный прием, владыка пришел в восторг и постановил, что место многообещающее, потенциал у обители есть, и пора расширяться.

– От нас, сами понимаете кто, – епископ значительно вознес величественный перст в потемневший деревянный потолок трапезной, – требуют умножения числа монастырей. По тому и судить будут о благоустроении епархиальной жизни. Так что затвор и ягоды – дело хорошее, но надо высокосоответствовать!

Как ни пытались его отговорить, преосвященный был непреклонен и поспешил подать рапорт в столицу, в Святейший Синод, после чего отступать было уже некуда.

Но решение решением, а где взять средства на строительство? Это же не сарай построить! Где берут такие большие деньги, владыка сообщить отказался, решительно отсекая робкие попытки настоятеля испросить у него что-то еще, кроме благословения. На монастырские доходы и надеяться было невозможно – деньги у монахов водились только в воображении окрестных пьяниц, а сами на такое масштабное дело еще не одну сотню лет бы копили! Так что после молитв и раздумий настоятель обратился за помощью к единственному местному помещику – Юлиану Львовичу Курихину, славившемуся достатком, ироничным складом ума и крутостью нрава.

Юлиан Львович, вольготно расположившийся в креслах и наслаждавшийся дорогой сигарой, снисходительно выслушал слегка дрожащего, одетого в заплатанную рясу монаха. Но, вопреки ожиданиям родственников и челяди, прочь настоятеля не прогнал и собак вслед не спустил, а помочь монастырю согласился. С условием, что контролировать ход строительства будет исключительно сам. «А то настроите, милейший, как всегда, клетушек и куполочков под Святую Русь, стыда потом не оберешься», – прибавил он с ехидцей, выпуская колечко сигарного дыма.