Вера - стр. 13
Хапая воздух ртом, она передала право выбора ему, и он оставил девочку, хотя вторая тоже была девочка, но она ему не приглянулась, впрочем, он и не вглядывался.
Вернувшись со смены рано утром, акушер выпил не обычную свою рюмку, а все оставшиеся в бутылке полтора граненых, и сын, поднявшийся в школу, его застукал. В конечном счете, он никого не выбирал, просто пуповины перепутались, и сестренка задушила сестренку, а он только извлек трехкилограммовую победительницу утробного противостояния.
Назвали Верой.
После родов мать прежнюю форму так и не обрела.
Не телом, но душой.
С телом все было в порядке, а вот непрошибаемый, казалось, рассудок пошатнулся.
Она винила новорожденную в гибели сестрички, не брала на руки, отказывалась даже видеть, не то что давать прикладываться к одной из своих прелестных грудей.
В роддоме Вера питалась родовитой таджичкой с неправильным положением плода, которую муж привез рожать под присмотром центровых врачей и чья беременность в итоге разрешилась благополучно.
Та молоком исходила и с радостью сцеживала излишки в орущую Верину глотку.
Жена Сулеймана-Василия была твердо уверена – перед ней маленькая убийца, лишившая ее дочери, которая наверняка была бы красивее, ласковее, умнее. Как только не пытался молодой отец убедить ее в несостоятельности претензий, каких только евангельских притч не приводил.
После нескольких лет взвинченной жизни Сулейман-Василий не придумал ничего лучше, как предпринять еще одну попытку.
Новый ребенок должен был избавить жену от душевных страданий, а дочь от несправедливых нападок.
Поистине животная, от праматери Сары доставшаяся фертильность позволила слабо сопротивляющейся супруге зачать года за четыре до полувекового юбилея.
Вере исполнилось пять, и появление у мамы живота волновало.
Мама перестала тиранить.
Мама как бы заснула.
Однажды живот совсем вырос, мама ахнула и сосредоточилась.
А папа забегал.
И стал звонить по телефону.
Потом они уехали, попросив соседку присмотреть за Эстер и Верой.
В ту ночь Вера спала урывками. Задремывала и просыпалась от непривычной духоты.
Отец вернулся рано, Вера вскочила с кровати и выбежала в коридор. Отец выглядел так, будто на него взвалили рояль. В прошлом году на третий этаж привезли старый «беккер», Вера видела, как мужики корячились на лестнице.
Соседка поинтересовалась, хотя и без всяких вопросов было ясно.
Мама отсутствовала до воскресенья, а когда вернулась, лицо ее было размазанным, а живот пропал.
Подружка в детском саду стала расспрашивать.
Вера сказала, что все хорошо.
Как назвали?
Верочкой.
Так не бывает.
Бывает.
Подружка наябедничала воспитательнице. Вера врет.
Вера продолжала настаивать, что новорожденную зовут так же, как и ее, и от нее отстали.
Воспитательница не видела причин сомневаться в словах девочки. Кто их знает, этих религиозных. Вера сама поверила в сестру, переименовала в ее честь куклу.
Детсад располагался во дворе, Вера ходила туда одна. Недели через две, вечером, после смены, когда она, зашнуровав ботиночки, надела пальтишко и, поздоровавшись с умиленными ее самостоятельностью чужими взрослыми, потянула дверь, та вдруг сильно подалась на нее, обнаружив за собой мать, неожиданно решившую встретить дочурку.
Вера хотела было поскорее мать увести, но воспитательница прицепилась с доброжелательными назойливыми расспросами.