Верь в меня - стр. 19
– Ясно. А дрожишь тогда с хрена ли? – подмигиваю. Знаю, бесится сейчас, ну и пусть. Долго сопротивляться всё равно не сможет.
– Дань, отпусти. У меня уже поясница болит.
– Поговори со мной.
Шумно вздыхает. На мгновение глаза закрывает. Уставшая такая, замученная. Не помню её такой заёбанной.
– Ладно. Только давай без вот этих твоих внезапных замашек альфа-самца?
– Ничего не могу обещать, – улыбаюсь, а она опять злится. – Ладно. Ладно. На ближайший час обещаю.
– Ты совсем не меняешься, Потоцкий.
– Я в курсе.
– Но планета не крутится вокруг тебя одного.
– Угу. Мне похуй, Насть. Я сам кручу эту планету.
Она замолкает. Подтягиваю её к себе, чтоб наконец-то перестала висеть в моих руках с изогнутой спиной. И отпускаю, разжав кольцо рук.
Отдалившись, тянет задравшийся край топа вниз. А я голодный как волк, слежу взглядом за каждым движением. В голове вспышками мелькают сцены нашего секса.
– Хорошо. Я поговорю с тобой. Но поедем в кафе – я очень голодная, есть хочу.
– Я накормлю тебя.
Теперь улыбается она, только улыбка натянутая.
Через пять минут выходим из фотостудии. Киваю в сторону карманчика, где оставил свою тачку. Настя ускоряет шаг, идёт впереди меня, будто мы не вместе.
***
– На перекрёстке налево, – командую я, указывая маршрут.
Посмотрев в мою сторону быстрым взглядом, Потоцкий перестраивается в крайний левый ряд и включает поворотник.
Я не хочу палиться, как меня колошматит. Постоянно в окно смотрю, лишь бы он не заметил моих чувств, не догадался: о чём я сейчас думаю. А у меня сердце вот-вот пробьёт грудную клетку и выпрыгнет наружу.
Охренеть просто. Ради меня проехать на машине пятьсот километров. Да ещё инкогнито так, со всеми спецэффектами заявиться на фотосессию. Если бы я не знала Данила как облупленного, назвала бы романтиком. Но дело в том, что этот мудак ни разу не романтик. Он пыль в глаза пускает. Просто знает, как произвести впечатление на женщину, потому что тот ещё кобель.
Стоит только подумать: скольких баб окучивал этот огородник, как тоска заползает под кожу. Тяжело смириться, что моих любимых губ и рук, да и не только их, касались другие женщины. Я ревнивая до усрачки. Понимаю, что мы взрослые люди и у каждого есть опыт прошлых отношений. Только если его сравнивать с багажом, то окажется, что мой опыт – обычная ручная кладь. Опыт Потоцкого исчисляется масштабами крупногабаритного груза.
– Ты почему сбежала от родителей, так и не позвонив мне? – его голос прерывает напряжённую тишину.
– Потому что так захотела.
– Ты заставила меня припереться в столицу. Настя, я за бабами обычно не бегаю.
– Ну да, представляю: какого тебе, когда ты привыкший, что бабы сами бегают за тобой, – на мою нарочито ироничную речь он ухмыляется, мол, пизди сколько хочешь – потерплю. – И вообще, я не баба. Бегать за мной, кстати, тоже не прошу.
Опустив правую руку на моё колено, сжимает едва не до хруста.
– Ты не баба, согласен. Но за тобой я один хер бегаю.
– Сам виноват.
– Не спорю, – убрав руку, возвращает её на руль, чтоб сделать поворот.
Пока Потоцкий сосредоточен на дороге я разглядываю его. Стильная рубашка с закатанными до локтей рукавами, брюки красивые: тёмно-серые, обтягивают его бёдра и ширинку, на которую я имею наглость смотреть и вспыхивать от смущения.
После свадьбы Лёши две недели прошло. А я до сих пор каждую ночь перед сном представляю Данила: голого, сверху меня на огромной кровати в гостиничном номере.