Верь мне - стр. 7
– Мне плевать на них. Я просто хочу перестать бояться за жизнь своих сестер и иметь возможность приезжать в гости, – проговариваю то, что Тимофей Илларионович и без того слышал много раз. – Вот и все.
– Больше они твою семью не тронут. Слишком рискованно. Понимают же, что ты рассказала мне обо всех их угрозах и криминальных намерениях. Понимают, что я взял это на контроль. Иначе бы ты не вернулась, верно?
– Верно, – выдыхаю я.
Испытываю сильное эмоциональное напряжение, хоть и готовилась к этому дню неделями. По коже то и дело гуляет озноб. И самое неприятное, что причиной тому служит не внимание проклятых прокуроров, а жгущие запредельной злостью взгляды моего ледяного принца.
Мой… Три месяца прошло с тех пор, как Александр Георгиев убил меня, а я все не могу избавиться от этого притяжательного местоимения. Я все еще наделяю его сверхзначением.
Разрыв отношений, обида, злость и четкое понимание того, что никогда больше не сможешь быть с этим человеком, не помогают перестать его любить. Сколько бы раз ни умирала душа, как бы сильно ни болело сердце, какой бы мукой ни горело все тело, чувства не отпускают.
Влюбиться в жизни можно лишь раз. Я свой использовала.
Когда я только встретила Сашу, мечтала о сказке. И она у нас была. Без преувеличения. Таких красивых отношений, как он мне подарил, удостаивается не каждая. До сих пор помню первый поцелуй, первую близость, первое единение тел и душ… Свой девятнадцатый день рождения с ним, цветы, заботу, внимание, ласки, искренность, зависимость, уязвимость, слова… Все его признания. Нетривиальные, откровенные и сильные. Предложение, кольца, общие планы.
А потом… Начались манипуляции его матери, ревность, ссоры, невысказанные обиды, необъяснимые вспышки гнева. И закончилось все, конечно же, не хэппи-эндом, а предательством и настоящей трагедией.
И вот сейчас он с ней. С девушкой, которую выбрала ему семья. Теперь и он предпочел мне Владу Машталер.
Мы, конечно, не обещали хранить друг другу верность. После того, как именно расставались, такого пункта в нашем договоре не могло быть. Но… Мне все равно ужасно больно. Я не просто не представляю, как мне это пережить! Я улыбаюсь, танцую, поддерживаю беседу… А внутри снова и снова умираю.
Хотя чего я хочу? Видно же, что Саша, как и его адские родители, окончательно утратил человечность. Смотрит ведь как зверь. Яростно и беспощадно. Все еще ненавидит меня. Не удивлена. Ведь я его тоже. Жаль, он еще не знает, что я его в разы сильнее. И плевать, что это чувство разрушительное. Я только благодаря ему и живу.
– Даже если нам удастся найти какие-то весомые нарушения во время проверки прокурорской работы Георгиева, – Тимофей Илларионович, конечно же, имеет в виду Сашиного отца, но я, независимо от сути разговора, все еще реагирую на эту фамилию мощным внутренним содроганием. – Судебный процесс будет долгим. Таких персон, увы, быстро не сажают. Нужно собрать внушительную доказательную базу. Так что, в кулак все силы, София. Раньше чем через год свободно выдохнуть вряд ли получится.
– Хорошо, что большую часть этого времени я буду в Киеве.
– Все равно не расслабляйся. Всякое может быть. Нам по-любому придется еще тебя привлекать. Понимаешь ведь, что есть информация, которую получить можешь только ты? Нам нужен контакт с Александром.