Венская партия - стр. 26
Когда первые проблески солнца осветили купе, паровоз начал постепенно сбавлять ход на разъездах. Вскоре замелькали аккуратные белые домики с черепичными крышами и дорожные будки со шлагбаумами.
Ардашев отворил окно, и свежий ветер приятно обдал лицо. Ещё через полчаса вагон, подрагивая на стрелках, плавно подкатил к дебаркадеру и замер. Позади остались пятьсот восемьдесят девять километров. Протяжный гудок возвестил об остановке. «Триест! Триест! Триест!» – как-то смешно и почти по-петушиному прокричал обер-кондуктор, и люди потянулись на выход.
Вокзал Зюдбанхоф Южной железной дороги встретил вояжёра знакомой каждому приезжему утренней тишиной, когда человеческий муравейник ещё не гудит и не суетится, как это бывает в полдень. Сонные пассажиры, точно измученные дальним переходом лошади, молча покидали вагоны, а другие, тоже не доспавшие, занимали освободившиеся места, чтобы за два с небольшим часа добраться до следующей, но уже итальянской станции – Венеции.
Выйдя к бирже колясок, Клим нанял извозчика, который всего за одну крону согласился довезти гостя до отеля «Европа» на Виа Сан-Лазаро. Неподалёку от гостиницы находилось российское консульство. Торопиться не было смысла, и Ардашев, удвоив таксу, попросил возницу сначала показать город. Предложение седока было встречено с радостью, и кучер покатил одноконный экипаж в Триест, до которого ещё предстояло ехать минут десять-пятнадцать.
У самой окраины начиналась Старая гавань, тянувшаяся до маяка. Виднелись открытый рейд и несколько молов. Австрийцы, решив превратить порт в современный морской транспортный узел, объявили часть Старой гавани, шедшей от самого вокзала Южной железной дороги до прибрежного района Баркола, режимом порто-франко[44], что увеличило поток торговых судов более чем в десять раз и позволило построить современные сооружения (элеваторы, причалы, цистерны с трубопроводом и насосами, паровые краны и склады) на второй части Старой гавани – от Арсенала пароходной компании Ллойда в бухте Маджио до маяка. Отсюда теперь уходили прямые рейсы в Истрию[45], Далматию[46], Египет, Пирей, Константинополь и Одессу.
Кучер направил коляску по виа Корсо, лучшей улице города. Он с гордостью показывал Ардашеву театр «Комунале», площадь Пьяцца делла Борза, грандиозную Биржу и Кафедральный собор. Стеной стояли трёх, четырёх- и даже пятиэтажные помпезные здания в стиле австрийского барокко и венецианские постройки, до сих пор сохранившие строгие черты Средневековья. Ардашеву открылась красивейшая часть города – площадь Пьяцца Гранде с великолепной ратушей, дворцом наместничества и зданием компании Ллойда. Далее автомедон повёл экипаж по узким кривым улочкам, ведущим на вершину горы, где стоял замок Кастель-Сан-Джусто, бывший когда-то крепостью. Отсюда открывался чудный вид на гавань, занятую десятками пароходов и парусников, ещё продолжавших бороздить морские просторы в качестве грузовых судов.
Солнце уже поднялось над городом, и Клим велел извозчику вернуться к отелю. Не доехав до гостиницы ста метров, Ардашев остановил экипаж перед магазином для джентльменов «Whiteleys». Лучшего места для планируемых покупок и желать не стоило. Вскоре в новом чемоданчике нашли своё пристанище: бритвенные и туалетные принадлежности, купальный костюм, две пары белья, пара сорочек и канотье. Трость Клим выбрал классическую, с дубовым шафтом