Венгерская рапсодия - стр. 11

Я кончила, тяжело дыша, благодаря свои уставшие пальцы, воображаемое лицо Яноша таяло перед моими глазами. Чувства отступали, медленно, не спеша, пока мое невыносимое реальное одиночество не заставило меня завернуться в простынь, прячась от окружающей действительности. Испытав пик наслаждения, теперь я испытывала груз опустошения. Я была одна, все, чего я могла ожидать, – одиночество. Глупое искушение мужчинами, которые никогда не станут частью моей жизни, этого не изменит.

Должно быть, я выплакалась, прежде чем уснуть, следующее, что я помню – это слишком громкая музыка у кого-то из соседей. Я освободилась от простыней, привстав, посмотрела вниз на мой влажный, мятый сарафан и липкие трусики, все еще спущенные почти до колен. Там снова стоял чертов скрипач, он играл по-настоящему пронзительно и проникновенно, иногда врезались аккордеоны и кларнеты. Мелодия была в миноре, что-то грустное с ощущением того, что эту грусть нельзя унять. Возможно, именно эти цыганские скрипки упоминал Янош…

Янош. Он должен был вскоре прийти сюда в… я посмотрела на часы. Черт. Семь. Уже 10 минут.

Я вскочила с постели и заметалась: хотелось принять душ, переодеться, открыть бутылку вина, может, что-то приготовить, заправить кровать, причесаться, накраситься… А раз я собиралась сделать так много всего, это означало лишь, что я не сделаю ничего, только все больше бессмысленно суетилась, пока, оказавшись у дверей балкона, не осознала, что музыка играет не у соседей, а на улице.

Я убедилась, что по крайней мере натянула трусы, прежде чем приоткрыть двери балкона и взглянуть вниз на вымощенную улицу.

Полдюжины мужчин в белых рубашках и черных жилетках играли на своих инструментах перед немногочисленной публикой. Когда я просунула голову в дверь, раздался крик, и все подняли глаза на меня.

Я захлопнула двери и отбежала к стене, сердце бешено колотилось.

Это для меня?

Разумеется, это всего лишь совпадение, нелепое совпадение заставило их всех посмотреть на мой балкон, а крик, когда я открыла двери, раздался потому что… почему-то еще. Так? Вероятно, так. Но никакая сила не заставит меня снова выйти туда в этом помятом постмастурбационном состоянии. Что-то стукнуло о дверь балкона, и я подскочила от неожиданности. Это не был камень, ни что-то тяжелое. Что бы то ни было, оно издало негромкий, глухой звук. Я подкралась к балкону и повернула ключ в замке, все еще прижимаясь к стене. Дверь с треском открылась, снизу раздавались подбадривающие крики. Что-то не позволяло двери открыться шире, поэтому я опустилась на колени, чтобы подсмотреть. Моя рука неловко искала что-то по другую сторону двери, пока я не отдернула ее от резкой боли. Ай! Колючка!

Предметом, ударившимся о балконную дверь, оказалась алая роза.

Это шутка? Или кто-то ошибся?

Но, когда я укололась, кто-то выкрикнул мое имя.

– Руби!

О, боже мой. Я поднялась на ноги и перевесилась через перила балкона, нерасчесанные волосы падали мне на лицо.

– Янош! Какого черта?

Он стоял перед оркестром, широко разведя руки и запрокинув голову: цыганский концерт – для тебя!

– Я думала, ты хотел… – я замолчала и замотала головой.

Люди внизу улыбались, глядя на меня.

– Я ухожу.

– Нет-нет.

Янош разбежался и запрыгнул на балкон нижерасположенной квартиры.