Венецианский купец - стр. 19

– Если у меня будет корабль, сколько нужно денег, чтобы нанять команду и полностью снарядить его в плавание?

Он нисколько не удивился моим словам, хотя, наверно, стоило. Если так здраво подумать, откуда у ребёнка может быть корабль?

– Если брать в расчёт двести гребцов и сто воинов для маленькой галеры, – он задумчиво покрутил рукой, – доспехи, оружие, запас стрел, вода, еда, то около двенадцати тысяч шиллингов, если корабль, конечно, не нуждается в дополнительном обслуживании.

– Дорого, – я тяжело вздохнул, – придётся пока отказаться от этой затеи. Вряд ли мама даст мне столько.

– Так, погоди, а откуда у тебя корабль появился? Я думал, ты просто так спрашиваешь.

– Уже не появится, – грустно ответил я, – вы, наверно, слышали о небольшом моём споре в соборе со святым отцом?

– Ещё бы, – весело хмыкнул он, – только глухой об этом не знает в городе. Собственно говоря, поэтому я тебя и сопровождаю к дому епископа. Так ведь?

– Угу.

Мы оба замолчали, каждый задумавшись о своём.

– Витале, – позвал он меня, когда мы почти приплыли к нужному дому.

– Да, дядя?

– Будь осторожен, епископ не брат Дионис.

– Я знаю, – я похлопал по своему поясу, на котором висели три увесистых мешочка, и они отозвались приятным звоном золотых монет.

Он покачал головой, помогая мне выйти, когда лодка причалила прямо к двери. Слуга помог мне перебраться в дом и, доведя до нужной комнаты, тихо удалился.

– Добрый вечер, ваше преосвященство, – я низко поклонился человеку в простой холщовой робе, который сидел за накрытым столом, видимо, приготовившись к ужину.

– Прошу тебя, сын мой, – он ласково посмотрел на меня, показывая на стул напротив себя.

Забравшись туда, я для начала прочитал две молитвы, благодаря всевышнего за хлеб насущный, и только после этого стал накладывать себе в тарелку мясо и кашу. Зорким взглядом священник всё время следил за моим поведением.

– Витале, сын мой, а что ты думаешь о поступке Каина? – ласково обратился он ко мне. – Хотелось бы услышать твоё мнение.

Я тут же назубок выдал одну из последних проповедей нового папы Целестина III, в которой как раз и описывалось правильное толкование братоубийственных войн. Епископ внимательно слушал, задавал каверзные вопросы, но я, вспоминая все доступные проповеди пап, неуклонно отвечал изречениями и суждениями либо нынешнего папы, либо его предшественника, Климента III.

– Хорошо, а что ты думаешь о поступке брата Диониса?

Я удивлённо поднял на него кроткий взгляд.

– Каком поступке, ваше преосвященство? У нас был диспут, и я, как ревностный католик, не мог допустить, что Священные Писания толковались не так, как должно.

Епископ тяжело посмотрел на меня, но я выдержал этот взгляд, больше похожий на тот, когда удав смотрит на кролика.

– Я поспрашивал, все, кто тебя знают, говорят о твоей исключительной… – он задумался, подбирая слово, – энергичности и широком кругозоре. Это так?

– Если отвечу, что да, это будет грехом. Точнее, гордыней, ваше преосвященство, – я развёл руками, – просто я очень хочу стать таким же, как мой отец, и даже лучше. Должны же следующие поколения быть лучше и набожнее предыдущих, чтобы приблизиться к раю Божьему, но на Земле?

– Это правда, – он не мог не признать очевидного факта.

– Я также слышал, что ты разыскиваешь людей, знающих высокую латынь? Зачем? – продолжил он допрос, похоже, что это был именно он, а не простые посиделки за столом с добрым старичком.