Венецианский купец - стр. 15
Глава 5
– Наконец-то! – я едва не ёрзал от нетерпения, когда мне впервые привели старика. Три месяца ада с тупоголовыми взрослыми, категорически не желавшими меня учить, и вот наконец после освоения татарского дошла очередь и до старика-китайца, который всё это время тихо и спокойно просиживал дни в общей комнате, ни с кем особо не общаясь.
Приглашённый слугами, он вошёл в комнату и сначала поклонился мне, затем подошёл к кафедре, встав за неё.
– Прошу простить меня, юный господин, – на очень приличном венето, обратился он ко мне, – что заставил вас так долго ждать, но мне нужно было лучше вас узнать.
У меня отпала челюсть.
– Проклятый старикашка! – моему возмущению не было предела. – Ты говоришь на нашем языке, да ещё и так чисто! Притворялся столько времени, негодяй!
На его губах появилась улыбка.
– Юный господин неправ, – спокойно ответил он на эти возмущённые возгласы, – прибыв в ваш дом, я и правда не знал языка, выучил его за эти месяцы.
Так элегантно меня давно в гавно не макали, хотя, если быть точным, всего три месяца прошло с того памятного дня на невольничьем рынке, где мне элегантно указал на место господин Франческо. От полного удивления, поражённый его грамотной и практически идеальной речью с едва уловимым акцентом, я второй раз за свою короткую жизнь был наказан за самодовольство и упоение собственной значимостью. Пока я бахвалился и радовался тому, с какой скоростью изучаю языки, тихий и неприметный старик узнал то, чего хватило бы, чтобы прирезать нас всех темной ночкой, будь он вражеским шпионом.
– Ладно, старик, будем считать, я тебе поверил, – скрывая за грубостью растерянность от унижения, которое устроил сам себе, поёрзал я на скамье, – давай тогда знакомиться, раз ты так хорошо говоришь на венето.
– Я просто скромный лекарь, Чжан Юаньсу, – он сложил руки и глубоко мне поклонился.
– Не верю я больше твоей хитрой роже, – буркнул я, бесясь от его спокойствия, – давай подробности. Кто, чем занимался, что можешь, кроме языка. Может, ты ещё что выучил, пока тут жил?
Он назвал возраст по своему календарю, так что пришлось пересчитывать от Рождества Христова, оказалось, что ему на сегодня семьдесят шесть лет.
– Подождём с китайским, расскажи про медицину, я оценю твои способности.
Старик в первый раз посмотрел на меня с глубоким удивлением, которое моментально скрылось за его поклоном и тихой, льющейся, словно ручей, речью. Он стал задвигать мне про меридианы, чи, цы и прочую муть, так что я даже разулыбался, понимая, что на голову его превосхожу своими знаниями. И дело было даже не в гормонах детского тела, которые постоянно сбивали мой серьезный настрой. Постоянное желание мозга и тела, чтобы им все восхищались и любили, так расшатывало мою взрослую психику, что, даже понимая, что часто веду себя словно малолетний кретин, я ничего не мог поделать. К тому же постоянно что-то настраивающий симбионт никак не помогал мне прийти в чувство, то увеличивая, то уменьшая концентрацию гормонов в организме, он словно медленно, но верно превращал меня в ребёнка со знаниями взрослого.
«Может быть, поэтому симбионтов и внедряли в организм только полностью сформировавшимся людям?» – мелькнула в голове запоздалая мысль, поскольку всё равно ничего поделать с этим я не мог.