Венецiанская утопленница - стр. 8
– Припоминаю что-то…
– Вы принимали самое живое участие в поимке преступников. Дважды выстрелили из браунинга. Имеете медаль. Было сообщение в газете.
– Я был ранен?
– Нет… Но можно об этом известить общественность задним числом.
– Да ну… – супится губернатор. – Когда мне теперь хромать? Да и люди не так сочувствуют старым шрамам, как свежей крови.
– Вы правы. Очень жаль. Это моя вина. В следующий раз вас непременно ранят, – делает запись в блокнот секретарь, прежде чем потерять сознание.
– И пусть куда-нибудь в лицо! – уже слабо слышит Криволап сквозь возникшую вату в ушах. – Бисмарк, пошёл вон в будку!
Губернатор меряет свою талию и окружность одноглазого адмирала Нельсона на портрете в окружении фрегатов британского флота.
– Девичий источник запрудить… – мурлычет губернатор.
– Проект тем менее не рентабелен. В чертежах множество грубых ошибок. А сама плотина обойдётся казне в 100 000 рублей золотом.
Губернатор презрительно хмыкает.
– Наполеон не считал 100 000 цифрой. Вы читали об этом?
– Сейчас прочту!
Криволап снимает с полки историческую монографию. Водружает на нос очки. Читает вслух воспоминания маршала Мюрата о расточительности императора Франции. Губернатор слушает и удивляется. Он так давно это знает, что имеет право забыть.
– Есть мнение, – Криволап ставит книгу на полку, – что строительство плотины вполне объяснило бы самым подозрительным и мелочным писарям-счетоводам, на что израсходованы крупные казённые средства.
– Так и не возникло бы разговоров… – Губернатору нравится идея, но не нравится, что она не его.
– Только положительного толка. – Криволап быстро отыскивает нужное ему место в заранее подготовленном томе. – «Рвение приветствуется в слуге государевом!» – дальше говорит от себя: – Будет отмечена скромность исполнителя в том, что он – не афишируя своих трудностей, приступил к сложнейшему строительству и при этом был вынужден терпеть нападки клеветников и завистников. Так, кажется, вы всегда мне внушали…
– Чувствуется исторический момент. Напишите мне об этом.
Подчинённый записывает умные мысли руководителя. Тщательно выводит каждую букву, следит за наклоном.
Губернатор у окна. Рисует на стекле рожицы. Решает следующее:
– Строить – нужны деньги.
– Строить нет нужды, – секретарь обволакивает губернатора. – Достаточно будет декорировать Девичий источник бутафориями и доложить в Петербург о готовом строительстве. А к донесению фотографии и финансовый отчёт.
Губернатор поднимает стакан с горячим чаем ко рту. Стекло стучит по зубам. Ощущение, будто бы в пищеводе обильный снегопад вулканическими головешками.
– Отныне пусть чертежи лежат на моём столе.
Криволап сгибается подобострастно в три погибели и выходит из кабинета спиной вперёд. Он безошибочно маневрирует среди мебели и дремлющего Бисмарка. Треск ткани слышен – так сильно выпирает позвоночник из сюртука. Секретарь не сказал губернатору, что работы на Девичьем источнике начаты два дня тому.
6
– В трактир!
Извозчик обмирает и становится похож на собственную лошадь.
– Что вы, барышня…
– Немедленно! – приказывает барышня и показывает серебряный рубль.
Вид денег отрезвляет извозчика и его лошадь.
– В какой?
– В какой? – переспрашивает барышня.
«Боже, как глупо! Ведь это совершенно чужой мне человек. И он, наверное, будет думать, что у меня к нему чувства! Будет целовать мне руки, колоть их усами! Но Венеция… Знать бы ещё, чем она так хороша…»