«Великолепный век» Сулеймана и Хюррем-султан - стр. 35
В том месте, где стоял Дариуш, глубина была совсем небольшой — ему по пояс. Он поднялся на ноги, крича и всей тяжестью толкая доску, на которой они стояли. Доска соскользнула с основания колонны, и все трое полетели навзничь вниз, в воду.
Громкий плеск воды эхом отдался от стен пещеры и от колонн. Они отплевывались и кашляли в воде, а Дариуш, подтянувшись из последних сил, снова вскарабкался на каменный выступ. Его преследователи с трудом выбрались наверх следом за ним. Какое-то время они просто лежали и глазели на него. Тот, кто находился ближе, посмотрел ему прямо в глаза, продолжая кашлять и отплевываться вонючей черной водой. В очередной раз сплюнув и вытерев губы рукой, юнец вдруг расхохотался и сильно хлопнул Дариуша по спине. Он с трудом встал на ноги и помог Дариушу и остальным подняться.
Все хохотали; Дариуш невольно присоединился к ним.
Один из них, задыхаясь от смеха, произнес несколько слов. Дариуш не понимал их языка, но догадался, что его по-дружески приветствуют. Он протянул руку, которую пылко пожали, а затем с тоской покосился на лежащий на выступе мешок с припасами. Видимо, догадавшись, что незваный гость голоден, новый знакомый взял его за руку и усадил рядом с собой на каменную плиту. Дариуш жадно набросился на хлеб, который ему предложили. Правда, он по-прежнему настороженно поглядывал на своих недавних врагов, которые с усмешкой наблюдали за ним.
— Как хорошо! Я много дней ничего не ел, — шепотом произнес он, и его шепот эхом отразился по всей подземной пещере.
— А, значит, ты умеешь говорить, красавчик! — воскликнул парень, который вытащил Дариуша из воды. Он без всякого труда переходил с одного языка на другой.
Дариуш удивленно повернулся к нему:
— Меня зовут Дариуш.
— А меня Халим. Это Исхак и Касим.
Все трое снова пожали ему руку, а он продолжал запихивать в рот хлеб и кусочки острого мяса. Он отпил немного вина из меха, поморщившись от его горечи, но вскоре по его телу распространилось приятное тепло.
Исхак поворошил палочкой пепел почти затухшего костра. Подбросив в него немного растопки, он опустил голову и принялся раздувать огонь. Наконец, дерево задымилось.
После вторжения Дариуша все они промокли насквозь, теперь они скинули с себя рубахи и штаны и аккуратно разложили их на карнизе — сохнуть. Дариуш тоже снял через голову рваную рубаху и положил перед собой. Посмотрел на прорехи и дыры и с отвращением выкинул рубаху в воду. Халим расхохотался, но тут же замолчал, заметив шрамы на груди и на спине Дариуша.
— Ты воевал, друг мой, — с уважением произнес он.
Дариуш не ответил.
Он встал, чтобы снять штаны, оглядел протершуюся материю.
— У вас найдется что-нибудь надеть, если я выкину и штаны? — спросил он у Халима.
— Друг мой, мы добудем тебе все, что нужно.
— Хорошо. — Дариуш снял с себя штаны, и они последовали за рубахой.
— Собачий сын! — заметил Халим, с явным восхищением рассматривая обнаженное тело Дариуша. — Друг мой, для таких, как ты, дорога всегда открыта!
Дариуш присел на корточки среди новых друзей и поднес руки к огню. Наевшись и согревшись, он захотел спать, но пока просто наслаждался покоем. Он понимал, что новым друзьям не терпится расспросить его, но они из деликатности молчат, так как видят, что ему сейчас не до разговоров.