Великолепная Ориноко; Россказни Жана-Мари Кабидулена - стр. 24
Сержант Марсьяль проворчал что-то невнятное, яростно задымил своей трубкой и встал рядом с племянником. Губернатор обратился к Жану на испанском. Юноша изъяснялся на этом языке свободно.
– Вы француз…
– Да, господин губернатор, – ответил Жан, сняв шляпу перед его превосходительством.
– А ваш спутник?
– Мой дядя тоже француз, отставной сержант.
Сколь скудны ни были познания сержанта Марсьяля в испанском языке, он понял, что речь идет о нем. А потому он выпрямился во весь рост, убежденный что сержант 72-го пехотного полка стоит не меньше венесуэльского генерала, будь тот даже губернатором края.
– Я надеюсь, вы не сочтете нескромным, мой юный друг, – продолжил губернатор, – если я спрошу вас, сойдете ли вы в Кайкаре или продолжите путешествие?
– Продолжим, господин губернатор.
– По Ориноко или по Апуре?
– По Ориноко.
– До Сан-Фернандо-де-Атабапо?
– До этого селения, господин губернатор, а может быть, и дальше, если полученные там сведения того потребуют.
Решимость юноши, четкость его ответов произвели на губернатора сильное впечатление. Как и господин Мигель, он почувствовал к нему живейшую симпатию.
Однако любые проявления такой симпатии приводили сержанта Марсьяля в ярость. Он не мог допустить, чтобы посторонние подходили к его племяннику, чтобы они восхищались его очаровательной непосредственностью. А то, что господин Мигель не скрывал своего расположения к юноше, и вовсе выводило его из себя. Губернатор Кауры ему был безразличен, потому что он останется в Лас-Бонитас, но господин Мигель был не просто пассажиром «Симона Боливара», он тоже направляется в Сан-Фернандо, и если он познакомится с Жаном, то будет очень трудно избежать общения, столь естественного во время долгого плавания.
«А что в этом дурного?» – так и хочется спросить у сержанта Марсьяля.
Что плохого в том, что высокопоставленные лица, способные оказать некоторые услуги в течение отнюдь не безопасного плавания по Ориноко, завяжут дружеские отношения с дядей и племянником?
Но если бы у сержанта Марсьяля спросили, почему он намерен этому препятствовать, он ограничился бы одной фразой: «Потому что мне это не нравится», и пришлось бы довольствоваться этим лаконичным ответом.
Но поскольку в данный момент у него не было ни малейшей возможности отделаться от его превосходительства, сержант не стал вмешиваться в беседу своего племянника с губернатором.
Губернатор стал расспрашивать Жана о цели его путешествия:
– Вы едете в Сан-Фернандо?
– Да, господин губернатор.
– Для чего?
– Чтобы получить некоторые сведения.
– Сведения… о ком?
– О полковнике де Керморе.
– Полковник де Кермор? – переспросил губернатор. – Я впервые слышу это имя, и насколько мне известно, после господина Шафанжона ни один француз не появлялся в Сан-Фернандо.
– И тем не менее он там был, несколько лет назад, – ответил Жан.
– Что позволяет вам это утверждать?
– Последнее письмо полковника во Францию, адресованное одному из его друзей в Нанте и написанное его собственной рукой.
– И вы говорите, мое дорогое дитя, что полковник де Кермор несколько лет назад побывал в Сан-Фернандо?
– В этом нет ни малейших сомнений, так как письмо написано двенадцатого апреля тысяча восемьсот семьдесят девятого года.
– Это меня удивляет!..
– Почему, господин губернатор?
– Потому что я тогда находился там в качестве губернатора Атабапо, и если бы француз, такой как полковник де Кермор, появился на территории моей провинции, меня бы всенепременно об этом известили. Но память ничего мне не подсказывает… абсолютно ничего.