Великий полдень. Роман - стр. 2
– Как хочешь…
Сын тут же вырвался от девушек и, перемахнув через борт, перебрался в соседние сани. Косточка дружески хлопнул его по плечу, и уже через секунду дети забыли о нашем существовании.
Я посмотрел на девушек и, улыбаясь, развел руками. Похоже, упустив мальчишку, они испытывали сильное желание приняться за меня, но, поборов искушение, только звонче захохотали и затеяли возню друг с другом. Я полез во внутренний карман куртки и, выудив оттуда маленькую вишневую табакерку с нюхательным табаком, привычным движением насыпал в ямочку между большим и указательным пальцем две добрые понюшки, а затем втянул их попеременно каждой ноздрей. Я обожал запахи. Самые разные: мускатного шампанского, хорошо зажаренной отбивной, женских духов, но всего больше – прекрасный аромат отборного табака. В конечном счете запахи шампанского, отбивной и даже чувственного парфюма не представляли собой ничего самодостаточного и так или иначе навевали вполне прозаические, земные желания, но вот табачные аромат – это был пример чистой и высокой поэзии… В общем, я с удовольствием любовался молоденькими девушками, а те явно потешались надо мной, дурачась и демонстрируя мне свои прелестные стройные ножки, обтянутые чулками оливкового цвета.
Майя приходилась Папе падчерицей, но была его любимицей, «доченькой», и баловал ее Папа сверх всякой меры. К собственным чадам – Косточке и девятилетней Зизи относился куда сдержаннее. Я всей душой любил это семейство. В моем, как правило, пустом, бумажнике, кроме фотокарточки жены и сына всегда хранился чудесный снимок, который я несколько лет назад изготовил собственноручно, стилизовав под старинный дагерротип или архивную фотографию. Семейство Папы уютно сгруппировалось на плетеной скамье на фоне зимнего сада и смотрелось до того живописно, что так и подмывало заглянуть на оборот фотографии: нет ли там выцветшей от времени надписи вроде «Бердичевъ, 1913 годъ».
Девушка Ольга была подругой Майи. Недавней, но очень близкой. Я не знал точно, что произошло раньше: ее знакомство с Майей или помешательство Папы на красивой шатенке с чуть раскосыми, ничего не обещающими зелеными, а точнее, изумрудными глазами. Скорее всего, сам Папа и устроил это знакомство, чтобы иметь изумрудноглазую Ольгу в непосредственной близости. Его отношения с ней не только не подпадали под привычную схему его прежних бесчисленных связей, но вообще ни под какую схему. Ольга немного пробовала себя в балете, литературе, интересовалась, кстати, архитектурой, но, судя по всему, была равнодушна к перспективе быть принятой в высшем свете, и, возможно, до сих пор оставалась «девушкой без прошлого» и вообще совершенной девственницей. Не давала Папе ни повода, ни надежды тем или иным образом полакомиться на свой счет. Любопытно, что сынок Папы Косточка с самого начала как-то косо смотрел на девушку и называл ее с легким оттенком пренебрежения не Ольгой, а Альгой, с ударением на последний слог. Так и мы стали звать ее: Ольга-Альга.
– Ну что там, скоро? – нетерпеливо проговорила Майя, кое-как высвободившись из объятий подруги, и выглянула в окно. В этот момент сани рывком тронулись с места и быстро покатили. Обе девушки, ухватившись друг за дружку, с хохотом повалились с сиденья на пушистый ковер. Я был ужасно рад, что к нам больше никого не подсадили.