Великий обман. Научный взгляд на авторство священных текстов - стр. 20

Второй термин, «нофос», может немного сбить с толку. Само слово нередко переводится как «фиктивный», что может быть и вполне точно, но не передаёт коннотаций, имеющихся в греческом оригинале и связанных с незаконнорожденным ребёнком. Если внебрачного ребёнка растят его мать и её муж, не являющийся отцом ребёнка, то по происхождению ребёнок не принадлежит к роду своего мнимого отца, они не являются родственниками. Более того, в античности у такого ребёнка не было законных прав. То же относится и к литературному произведению. Если оно идёт под именем автора, который его не писал, то оно не связано с ним никакими узами родства или закона, а связано с кем-то другим, почему и называлось нофосом, незаконным отпрыском.

Оба эти определения негативны, совсем не нейтральны и вполне демонстрируют отношение древних к практике подлогов. Автор подлога производит на свет «фальшивое писание», «ложь», «незаконнорожденного» или «ублюдка». Аналогичные слова, использовавшиеся латинскими авторами по отношению к изготовлению подложных текстов, также переводятся как «лгать», «фальсифицировать», «фабриковать», «подделывать».

Вопреки утверждениям некоторых ученых, подделыватели древности пытались именно обмануть читателей, приписывая авторство авторитетным лицам. Это уже давно установлено действительными специалистами в вопросе древних подлогов[34], да и здравое рассуждение лишь утвердит в этой мысли. Вспомним мотивацию подделывателей, о которой говорилось выше: тем из них, кто просто хотел посмотреть, как у них это получится, вовсе не было интересно делать свои уловки прозрачными и очевидными, они-то уж действительно хотели обмануть. Те, кто хотел заработать деньги на «подлинном» экземпляре, скажем, диалогов Платона, не заработали бы ни гроша, если бы их подлог был известен. Ну а для тех, кто желал утвердить политический институт или религиозное установление, ссылаясь упомянутым способом на взгляды авторитетного лица, или хотел бы свои взгляды представить в виде авторитетного источника, и вовсе не имело никакого смысла называться собственным, никому не известным именем.

Что подлог совсем не был очевидной вещью, свидетельствуется и теми отрицательными суждениями, которые высказывали о нем древние. Как я говорил раньше, практика подделки осуждалась практически в каждом случае, когда она упоминалась. Более того, реакция на авторов подлогов, когда их всё-таки ловили, показывает совершенно ясно, что в них видели обманщиков и что люди отнюдь не были рады обнаружить, что их водили за нос. Гален и Марциал были в ярости от того, что кто-то подписывал свои произведения их именами, а порой реакция была и более жесткой.

Самые первые сведения о поимке подделывателя встречаются у известного греческого историка Геродота в V в. до н. э.[35] У него есть не совсем понятный отрывок, рассказывающий об Ономакрите из Афин, толкователе оракулов (т. е. священных прорицаний), который собрал и обнародовал пророчества Мусея – мифического персонажа, по поверьям предсказывавшего будущее. Одно из пророчеств гласило, что некая группа островов исчезнет в морской пучине. Неизвестно, зачем Ономакрит подделал это предсказание и чем оно так расстроило людей, но правитель Афин Гиппарх изгнал за это Ономакрита из города, так что тот вовсе покинул Элладу и пристал к персам. Были и другие случаи, в которых Ономакрит подозревался в подделке оракулов и резко осуждался другими античными авторами, например Плутархом