Великий и Ужасный – 4 - стр. 14
– Почему заключенный без на-руч-ни-ков?! – взвился уже знакомый мне усатый рябой тип, когда мы прошли в допросную.
– Встать, когда разговариваешь с под-поручи-ком! – передразнил я. Не удержался, в который раз – слишком уж параллель была явной, а потом повертел перед его лицом запястьями с браслетами, на которых болтались остатки цепочек. – То, что я тут сижу – это потому, что во мне очень много доброты. А не потому, что вы такие лихие дяди, которые упекли меня за решетку и удерживаете против моей воли. Мне нужно поговорить с Иваном Ивановичем Риковичем, целовальником Сыскного приказа. И сразу все прояснится. Не усложняйте жизнь себе и мне, сделайте как я вас прошу, а?
– Охрана, взя-а-а-ать!!! – надрывался усатый.
– Ацетонов, не шелести. Сядь! – Хриплый надтреснутый голос раздался из самого темного угла. – А лучше свали на хрен. Мельтешишь!
– Храпов, не забывайся! – обернулся на каблуках усатый Ацетонов. – Тут – не твоя вотчина.
– Ять, просто – свали на хрен, коллега, а? – Хриплый явно сильно устал. – Ты этому Риковичу звонил?
– Ага! Двадцать раз! Буду я тут со всякими уруками… политесы разводить! Да ты посмотри на него – хамло и быдло, паясничает еще! Вообще – у него тройное убийство, можно не выпускать! – разорялся усатый. – Его любой суд по щелчку пальцев…
– Вот как? Всего-то тройное? Это у черного урука при татау? – Глазастым дядькой оказался этот Храпов, а я еще обмотки старался-делал…
– Разрешите, господин подполковник? – влез старшой из охраны. – Он Таджина-тролля убил. Подносом. И клыки ему вырвал. А потом еще четырех из Лесной банды компотом ошпарил и кухню начал громить. И сожрал бадью тефтелей!
Последнее прозвучало особенно досадливо.
– Вот! – усмехнулся Храпов. – Это уже похоже на правду. Когда Маухура Поджигателя в Москве в Бутырское СИЗО по ошибке поместили – после межэтнических беспорядков между рекрутами Гренадерского корпуса и кхазадами из тамошней общины – он в первые сутки убил десятерых. Тамошние идиоты его на пресс-хату упекли. Ну, и получили то, что получили. Этюд в багровых тонах!
– В моем случае – это были собаки Баскервилей, сэр! – усмехнулся я.
– Увлекаетесь авалонскими детективами? – прозвучало из полумрака. – Начитанный урук?
– Есть многое на свете, друг Горацио, что и не снилось нашим мудрецам… – сделал небрежный жест рукой я. – Мне нужно связаться с Иваном Ивановичем Риковичем…
– …Целовальником Сыскного приказа. Я уже понял. И я сделаю это, если вы мне расскажете, как вас зовут по-настоящему, каким образом оказались на мосту через Бирюсу и что там произошло. Погодите-ка! Да вы – полукровка! А й-о-о-о-оп твою мать… Ацетонов! Дай сюда свою лампу, посвети ему в лицо! А йо-о-о-оп… Вы – тот сан-себастьянский бариста!
Я осклабился и принял горделивую позу.
– Все вон! – крикнул Храпов. – И тебя, Ацетонов, это тоже касается. Все – вышли отсюда, оставьте нас наедине. Прапорщик! Проследите, чтобы ни одна скотина не подслушивала! Даже господин майор!
Старшой – всё-таки прапорщик! – козырнул и с большим удовольствием вытолкал майора Ацетонова за дверь.
– Я закурю, вы не против? – Храпов наконец высунулся из тени, и я увидел мощного мужчину в помятой милицейской форме, небритого, явно – капитально задолбанного, но все еще производящего впечатление очень, очень серьезного специалиста.