Великий Гэтсби. Роман - стр. 13

Решение окликнуть его я принял после того, как вспомнил о словах мисс Бейкер в его адрес и подумал, что надо рассказать ему об этом. Это могло бы быть мне хорошей рекомендацией. Но почему-то окликнуть его я всё-таки не решился, у его фигуры был такой вид, как будто вмешательство со стороны было неуместным нарушением права чяеловека на одиночество. Тут он как-то трепетно протянул руку в темневшей воде, и вопреки довольно приличному расстоянию между нами, я вдруг почувствовал, что его сотрясает дрожь. Я устремил взор туда, куда он протягивал руку, но там, кроме мглы, ничего не было, только где-то невероятно далеко мерцал одинокий зелёный огонёк, скорее всего, сигнальный фонарь на причале. Когда я снова посмотрел в сторону Гэтсби, его уже не было и в мятущейся нервной темноте я был совсем один.

Любой отправляющийся из Вест-Эгга в Нью-Йорк в автомобиле, проехав полпути, сворачивает по шоссе и четверть мили едет вдоль железной дороги, словно огибая мрачный, унылый пустырь, и тогда пред ним вздымается настоящая Страна Шлака – призрачное поселение, где шлак разрастается, как спелая пшеница, всходит пепельными холмами, возвышается дымными сопками, восходит однотонными шлаковыми садами, красуется шлаковыми поместьями, вздымается чёрными трубами, и даже, если повнимательнее вглядеться в это чудесное место – обзаводится славными серо-шлаковыми человечками-гномами, которые мельтешат в шлаково-дымном мареве. Порой по невидимым человеческому глазу рельсам из преисподней выползает целая вереница серых, пыльных вагонов, которые внезапно с диким лязгом останавливаются невесть где, и тотчас же свора пыльных человечков начинает копошиться вокруг, орудуя лопатами и ломами, поднимая такие тучи ядовитой пыли, что в конце концов не дано разглядеть, чем они там занимаются в болезненном, злачном мороке.

Но если проявить известное терпение и подождать минуту-другую, то клубы пыли над этой безотрадной местностью начинают спадать и из серости постепенно выступают глаза доктора Т.-Джю Эклберга. Это потрясающие глаза, глаза неверояной голубизны и величины – одна их радужная оболочка достигает метра ширины. Нет, не с обычного человеческого лица взирают они на вас, нет, они смотрят на вас сквозь огромные роговые очки в жёлтой оправе, оседлав огроминый виртуальный нос. Надо полагать, что установлены они здесь сумасшедшим фантазёром выдумщиком – окулистом из Киниса, страстно возжаждавшим расширения клиентуры, и разочаровавшись в результатах, ослеп или бросился в бега в другие города и веси, даже не вспомнив потом про свою величественную задумку. Может быть, уже давно и нет его самого на свете, а вот его огромные глаза остались взирать на мир, и хотя краска давно вылиняла и облупилась под Солнцем и дождями, эти нечеловечески грустные глаза как прежде обозревают окружающие свалки и карьеры.

Одной своей стороной Страна Шлака ограничивается чрезвычайно загаженной речонкой, и в минуты, когда мост разводят для прохода барж, пассажиры поезда вынуждены целых полчаса любоваться унылыми видами шлаковой страны чудес. Без задержек движения здесь не обходится, и именно благодаря им мне посчастливилось познакомиться с любовницей Тома Бьюканена.

О том, что у Тома Бьюканена есть любовница, знали везде и все знавшие Тома. Странное возмущение выражалось его поведению в модных кафе, когда он, оставив её за столиком одну, расхаживал, как гусак, по залу, здороваясь со всеми своими знакомыми. Как ни стыдно признаваться в этом, взглянуть на это диво хотелось и мне, знакомиться при этом с ней совершенно не хотелось, но пришлось. Однажды мы с Томом ехали поездом в Нью-Йорк, и когда поезд, как полагается, остановился у шлаковых куч, Том вдруг встрепенулся, схватил меня за руку и буквально вытянул меня из вагона на свет божий.